Теперь, чтобы не вводить читателя в заблуждение, мы должны сказать, что Кэйв солгал: он прекрасно знал, где находится хрустальное яйцо. Оно было в квартире мистера Джекоби Уэйса, ассистента-демонстратора больницы Сэнт-Кетрин на Уэстборн-стрит. Яйцо, прикрытое куском черного бархата, лежало на буфете возле графина с американским виски. От мистера Уэйса и были получены сведения, на основании которых написан настоящий рассказ. Кэйв принес хрустальное яйцо в больницу, спрятав его в мешок с морскими собаками, — принес и настойчиво просил молодого исследователя хранить его у себя. Мистер Уэйс согласился на это не сразу. У него были довольно своеобразные отношения с Кэйвом: ему нравились странные типы, и, не раз приглашая старика к себе, он слушал за трубкой и за стаканом вина его не лишенные занятности замечания о жизни вообще и миссис Кэйв в частности. Мистеру Уэйсу случалось иметь дело с этой дамой, когда -Кэйва не бывало в лавке. Уэйс знал, что Кэйва притесняют дома, и поэтому, обсудив все как следует, он решил взять хрустальное яйцо на хранение.

Кэйв обещал объяснить, почему он так дорожит этой вещью, пока же намекнул, что в хрустале ему открываются видения. В тот же вечер он опять зашел к мистеру Уэйсу.

Кэйв рассказал очень запутанную историю. Хрустальное яйцо было куплено вместе с другими вещами на аукционе у одного торговца редкостями. Цену этой вещи Кэйв не знал и назначил наудачу десять шиллингов. Яйцо пролежало у него на витрине несколько месяцев, и Кэйв уже подумывал, не снизить ли цену, как вдруг сделал странное открытие.

В то время Кэйв чувствовал себя очень неважно. Надо иметь в виду, что во время описываемых событий здоровье его было совершенно расстроено, и вдобавок он страдал из-за пренебрежительного и даже намеренно плохого отношения к нему жены и детей. Его жена, сумасбродная, бессердечная женщина, питала тайную и все возрастающую страсть к спиртным напиткам. Падчерица была зла и заносчива, а пасынок не выносил своего приемного отца и не упускал случая показать это. Хлопоты по лавке тяготили Кэйва, и мистер Уэйс думает, что старику тоже случалось иной раз грешить по части спиртного. Молодые годы Кэйв прожил хорошо, получил приличное образование. Теперь же в довершение ко всем своим бедам он целыми неделями страдал меланхолией и бессонницей. По ночам, когда ему становилось невмоготу от тоски, он тихонько, стараясь никого не разбудить, вставал с постели и бродил по дому. В одну из таких ночей — это было в конце августа — Кэйв заглянул в лавку.

Грязное маленькое помещение было погружено во тьму, и только в одном месте теплился какой-то странный свет. Подойдя ближе, Кэйв увидел, что свет исходит от хрустального яйца, которое лежало на углу прилавка, у самой витрины. Тонкий луч света, пробивавшийся сквозь щель в ставне, ударял в яйцо и, казалось, наполнял его сиянием.

Кэйв сразу же заметил, что это противоречит законам оптики, известным ему еще со школьной скамьи. Лучи должны были преломиться в хрустале и образовать фокус, но такое рассеяние света резко нарушало физические законы. Кэйв подошел к яйцу еще ближе и внимательно пригляделся к нему, вдруг загоревшись той научной любознательностью, которая определила его призвание в молодости. Он очень удивился, увидев, что свет растекается по всему яйцу, как будто это был полый шар, наполненный каким-то сверкающим газом. Обходя яйцо со всех сторон, Кэйв заслонил его от луча света, но от этого хрусталь не потускнел. Пораженный, Кэйв взял хрустальное яйцо и перенес его подальше от окна — в самую темную часть лавки. Яйцо продолжало светиться еще минут пять, потом стало медленно тускнеть и погасло. Кэйв передвинул его в полосу света — и сияние тотчас же возобновилось.

Мистер Уэйс мог проверить поразительный рассказ Кэйва. Он сам много раз держал яйцо перед световым лучом, диаметр которого не должен был превышать миллиметра.