— Нет, нет… Впрочем… — Старец вздохнул. — Том Бушби — вот как меня звали.

— Очень приятно. Стэнли Кроуфилд, — отозвался английский судовладелец. — Мой корабль называется «Екатерина». Это имя ему дали в честь супруги английского государи. К несчастью, она так и не принесла ему наследника мужского пола…

— Боже… — вздохнул старик.

— Вас огорчают неурядицы английского короля? — удивился Стэнли Кроуфилд.

— Меня огорчает, что я так давно не был на родине, — отозвался Том Бушби. — Отсюда нет дороги, поверьте. Здесь не строят кораблей. Хотя почти все население — бывшие моряки. Они счастливы…

— А вы? — осторожно осведомился Кроуфилд.

— Я тоже был счастлив — долгое-долгое время… — Том Бушби провел рукой по лицу, словно отгоняя какое-то видение. — Когда человек теряет любовь, теряет близкого, он находит утешение в родной земле, в знакомых с детства видах, в самих очертаниях крыш, в звоне церкви рано утром в воскресный день… Я ничего не забыл! Но что делать человеку, если он остается один в чужой земле? Если рядом нет ни близких, ни родных, одни только цветущие деревья и сладкие плоды?

— Неужели вы один здесь такой? — удивился Кроуфилд.

— Нет, но мы все чужие друг другу… Не верьте здешней сладости, она обманчива! — горячо заключил Том Бушби.

— Наша цель — попросить у здешних властителей дозволения сделать новую мачту и починить руль, — объяснил Кроуфилд. — Мы уйдем сразу, как только позволят обстоятельства. Не могли бы вы, сэр, посодействовать нашему скорейшему…

Том Бушби жадно посмотрел на Кроуфилда, но затем взгляд старика угас.

— Здесь нет властителя, — молвил он.

— Как это?

Старый Том схватил судовладельца за руку.

— Это земля, где всяк свободен на собственный лад… Нами никто не управляет. Мы живем изо дня в день, не зная забот. Каждый старается не причинять другому вреда, а заодно и не вредить окружающей природе. Травинку помять — и ту боятся.

— Но почему? — удивился Кроуфилд. — Что держит вас в таком страхе?

— Смерть, — просто объяснил старик. — Никто не знает, чье преступление превысит чашу терпения.

— Какого терпения?

— Как только грехов накопится свыше определенного количества — какого, никто не знает, — остров начнет погружаться в воду, — сказал Том Бушби.

Воцарилось долгое молчание.

— Выходит, Бражников был прав, — прошептал наконец англичанин.

— Кто это — Бражников? — удивился Том Бушби.

— Русский «пилот». Большой пьяница и врун, но на сей раз, похоже, он случайно сказал правду.

— Если он так плох, почему он плавает с тобой «пилотом»? — осведомился старик, поджимая губы.

— Потому что он на самом деле очень хорош, только вот характер у него скверный…

Старик позеленел от ужаса.

— Если твой Бражников даст волю своему нраву, нам конец, — проговорил он, с трудом шевеля немеющими губами.

— Так ведь он не имеет к вашему острову никакого отношения, — постарался успокоить его Кроуфилд.

— Это ты так думаешь, — возразил старый Том. — На самом деле любой, кто ступил на нашу землю, принадлежит ей телом и душой, и его поступки начинают обременять нас всех.