Он оглядел комнату взглядом, в котором читался триумф, и продолжал:

— Я стал покупать недвижимость — в Ливерпуле, Манчестере, Лидсе, потому что был уверен — рано или поздно эти города начнут расти, а кроме того, я покупал текстильные предприятия, вкладывал деньги в морские перевозки.

Он помолчал и добавил:

— Несколько лет это давало очень неплохой доход.

Больше мистер Мур ничего не сказал на эту тему, но лорд Вернем понял, что под «морскими перевозками» скрывалась работорговля. Именно она приносила огромные доходы в конце восемнадцатого века, и только после того, как по всему миру зазвучал протест против жестокости, с которой велась эта гнусная торговля, общественное мнение, потребовало ее прекращения.

Этот человек безжалостен до жестокости, подумал лорд Вернем. Но он понимал, что не решится высказать вслух свое мнение и продолжал молча слушать Теобальда Мура.

— В отличие от вашего дядюшки, мне везло. Казалось, все, к чему я прикасался, превращалось в золото, и на сегодняшний день я располагаю примерно четырьмя миллионами фунтов.

Лорд Вернем с трудом удержался от изумленного возгласа. Он даже не представлял, что у этого человека может быть такое состояние. Теперь понятно, что для него дядин долг был все лишь незначительной суммой.

— Вы понимаете, — сказал Теобальд Мур, — что для своей дочери Хариты — моего единственного ребенка — я хочу самого лучшего.

— И вы думали, что мой кузен Жервез может ей это дать?

Ему не следовало этого говорить, но слова сами сорвались с губ.

— Ваш кузен должен был в один прекрасный день стать лордом Вернемом и унаследовать аббатство. Меня интересовало именно это, — ответил мистер Мур. — И кроме того, я полагал — хотя, возможно, я был в этом слишком оптимистичен — что после женитьбы на Харите сумею заставить его вести себя как следует, по крайней мере в некоторых вопросах.

Лорд Вернем упрямо выпятил подбородок.

— Что вы намеревались предпринять по отношению к моему кузену, меня не касается, — сказал он. — Но думаю, что я должен сразу внести некоторую ясность. Я не потерплю никакого вмешательства в мою личную жизнь, как бы я ни был обязан вам за свой дом и имущество.

По лицу мистера Мура промелькнула легкая усмешка.

— Я не глуп, милорд, и прекрасно понимаю, что вы совсем не похожи на своего кузена. Могу сразу вас успокоить: повидавшись с вами и послушав, что о вас говорит ваш дядя, я вполне уверен — как только аббатство и все поместье будут приведены в порядок, вам больше не понадобится ничья помощь.

— Благодарю вас.

Они помолчали. Потом мистер Мур подошел к столу, на котором лежало несколько свернутых в трубку пергаментов.

— Я собирался предложить вместе просмотреть эти документы, но теперь думаю, что вы бы предпочли прочитать их в одиночестве. Все возражения, поправки и изменения, какие сочтете необходимыми, вы сможете обсудить с моими поверенными. Я пришлю их к вам завтра.

— Благодарю вас, — повторил лорд Вернем. — А теперь, прежде чем мы продолжим, я бы хотел увидеться с вашей дочерью.

Он не был уверен, но ему показалось, что мистер Мур удивился, однако, не говоря ни слова, взял со стола маленький золотой колокольчик и позвонил.

Дверь в гостиную тут же отворилась.

— Попросите мисс Хариту немедленно прийти сюда! — последовал приказ.

— Да, сэр.

Когда дверь закрылась, мистер Мур сказал:

— Харита очень молода и, должен предупредить, не имеет представления о тех переговорах, которые я вел с вашим дядей.

— Она не возражала против брака с моим кузеном? — поинтересовался лорд Вернем.