– А придется, – мысленно ответил Горынычу Олег.

    Нет, мысли змия вампир читать не мог, все же они были слишком далеки друг от друга. Но уловить общее настроение, уловить, что Горыныч сам панически Олега боится, зато не прочь подготовить ему еще парочку ловушек, мог. Эманации столь великой в мировом масштабе силы, как последний разумный дракон (его мелкие сородичи, из чешуи которых была сделана кольчуга Всемира, не считаются), разносятся далеко над миром.

    А «Вепрь» тем временем вылетел из облака зрительного галюциногена – уникального химического соединения, которое могло вызвать морок без прямого нервного контакта, воздействовав на расстоянии через глазной нерв. У Любослава отлегло от сердца, белый пес так и не смог пролезть в машину, и остался где-то там, позади. Всемир облегченно вздохнул, мертвые остались позади, так и не сумев выманить его в свои объятья. Толян с Коляном тоже вздохнули, но горько:

    – Ушел, …! – прокомментировал Толян.

    – Ушел, – согласился с ним Колян, – Лысый вообще всегда уходил. На то он и Лысый! Ну да ничего, слышь, Толян, когда назад будем ехать, надо поискать будет, а то че эти дохляки разгуливают, как будто живые?

    – Шнифтами не надо было кнацать [9] , дубина! – беззлобно упрекнул друга Толян, – Ну да ничего, поищем! – заверил он. – Найдем! От Толяна еще никто не уходил, и Лысый не уйдет!

    – Слышь, Олег, а ты не видел, куда он делся? Остальных мы вроде того, конкретно подавили, а Лысый, тихарь захарчеванный, винта нарезал [10] !

    – Увы, такого не видел, – честно признался вампир, не став уточнять, что и видеть не мог – галлюцинации вообще вещь сугубо индивидуальная, и как Толян с Коляном умудрились один и тот же морок увидеть, даже для вампира оставалось загадкой. – Кстати, можешь уже окна открывать.

    А пока ведомый Толяном «Вепрь» петлял через мороки, пейзаж вокруг незначительно изменился. Хоть это и были, без всякого сомнения, те же самые темные земли, однако не чувствовалось уже той затхлости, той тоски, что заполняла пейзаж возле гор. А в скором времени и вовсе холмы да овраги вновь разнообразили местность, пусть и незначительно, но Толяну все же пришлось снизить скорость. Теперь «Вепрь» на каких-то жалких ста сорока в час шел, плелся, можно сказать. Впрочем, если карта Всемира хоть приблизительно, с точностью до порядка, характеризировала масштаб, то и такой скорости должно было хватить, чтоб все темные земли за два дня пересечь. За один, увы, никак – добрых полторы тысячи верст, вытянутые с востока на запад земли даже в дни величия китежградского княжества гонцы на сменных лошадях меньше чем за неделю не пересекали.

    А так как время летит быстро, а в хорошей компании и вообще незаметно, то хоть вроде только что от гор отъехали, а уже и солнце низко, и на ночлег устраиваться самое время. Только вот просто так, посреди чиста поля, «чисто конкретно поля», как его назвал Колян, даже бритоголовым шкафам спать не очень хотелось. Да и Олег, зная любовь Горыныча к спецэффектам, вроде ночного налета на вражеский лагерь с его последующим сжиганием, не торопил – все же ему своих спутников было самую малость жалко, да и змию лишнюю радость не хотелось доставлять. Плюс Любослав осмелел, голос подал, попросил на ночлег устроиться на холме повыше, чтоб легче было до богов докричаться.