Но с тем же успехом, подумал Рой, это могла быть и машина грабителя, преследуемого полицией до этой вот стены, через которую он въехал в ресторан, даже не сбавив скорость. Эффектное было зрелище, нечего сказать!

А чья машина да кто сидел за баранкой — какая, в сущности, разница?

— Посвети мне, — сказал Уинслоу, вытаскивая из исправно урчащего холодильника полдюжины гамбургеров. — Еще студеные. Отлично. Взгляни-ка, Фелер, вон в тот ящик, не найдется ли там сдобных булочек с изюмом? А на том маленьком столе у тебя за спиной, по-моему, нас дожидается горчица и все такое прочее.

— Гляди-ка, и газ работает, — сказал Баркли, подперев чем-то фонарик на прилавке и наставив луч на сковороду. — Из меня повар — пальчики оближешь!

Хотите, немного поколдую?

— Жми, браток, — сказал Уинслоу, подражая негритянскому говору, и крепко стиснул подобранную на полу головку латука, очищая ее от верхних листьев и швыряя их в картонную коробку. Они ели, запивая газировкой, и пусть она оказалась недостаточно охлажденной, но здесь, в кромешной тьме, выбирать не приходилось. Было уже за полночь, когда они управились с едой и сидели, покуривая и переглядываясь, вслушиваясь в непрерывную трескотню выстрелов и вдыхая вездесущий запах дыма. И выстрелы, и дым, и собственные взгляды напоминали им о необходимости возвращаться. Наконец Баркли не выдержал:

— Может, будем собираться? Хоть мне и жалко наших битых стекол. Если честно, больше всего на меня нагоняют страху эти бутылки с зажигательной смесью и то, что им ничего не стоит влететь в салон, разлететься вдребезги и поджарить нам пятки. Только окна нас и защищали.

Больше всего в эту ночь Роя поразил Уинслоу. Он колесил по Уоттсу, а оттуда на запад и север, по всему опустошенному городу так, словно совершал обычное патрулирование. Казалось, он аккуратно внимает оглушительному реву радио, бесконечным позывным и запыхавшейся речи, обрушивавшимся на них сквозь невнятный шум динамика. В конце концов одна из операторов с девчоночьим голосом, истерически всхлипывая, начала тараторить список из двенадцати срочных вызовов, адресуя его «любой бригаде, находящейся поблизости от указанных районов». Теперь уже и ей, и всем остальным стало ясно, что нет никаких «бригад, находящихся поблизости», а если б они и были, так были бы по горло заняты спасением собственных задниц, послав к чертям все другое. Ровно в два ноль-ноль Уинслоу притормозил на Нормандия-авеню. Там было черным-черно, хоть глаз выколи, и даже отблески с горящего вдали здания мало чем помогали. Он остановил машину, и они принялись наблюдать за шайкой человек в тридцать, обирающей магазин готового платья. Уинслоу сказал:

— Не многовато ли их для нас, а, что скажете?

— Не удивлюсь, если они вооружены, — сказал Баркли.

— Видите вон тот зеленый «линкольн» там, перед входом? — спросил Уинслоу. — Когда они отсюда двинутся, поеду за ними. По крайней мере возьмем хоть кого-то. Самое время закинуть в тюрягу пару-тройку грабителей.

Трое человек уселись в машину, и даже с такого расстояния в кромешной мгле Рой разглядел на заднем сиденье «линкольна» гору костюмов и платьев.

«Линкольн» рванул с обочины, и Уинслоу сказал:

— Грязные поскребыши мамкиных подмышек. — И дежурная машина помчалась вперед. Уинслоу включил фары и красную подсветку. Проехав мимо магазина, они на скорости восемьдесят миль в час пересекли Пятьдесят первую улицу, и погоня началась.