Хорош-Гусь по-прежнему разглядывал незнакомца самым откровенным образом.

— Ха-ха! Ты — бродячий певец, идешь куда глаза глядят, но никогда не слышал ни о бен Тайубе, ни тем более о Си-Норосси.

Все знали, что Си-Норосси — султан Н’Беле, то есть истинный главарь бандитов, державший в руках всю Центральную Африку, лютый враг европейцев, готовый на любое предательство, на любое преступление.

Комо медлил с ответом.

— Си-Норосси! — наконец проговорил он. — Да! Однажды его люди гнались за мной буквально по пятам, так что мне едва удалось убежать.

Голос его звучал ровно и естественно.

— И это все? — ухмыльнулся Хорош-Гусь. — Удивительно! Мне рассказывали, что тут повсюду рыщут шпионы в поисках племен, где можно поживиться.

— Я ничего об этом не знаю! Я всего лишь несчастный бродяга. Мое дело — песни. Хожу и ищу, где бы поесть да поспать. К чему все эти расспросы? Ты мне не доверяешь, но разве я виноват в том, что оказался здесь? Твои люди напали на меня, связали, избили! Я вовсе не искал встречи с ними.

Хорош-Гусь слушал очень внимательно.

Все услышанное вполне походило на правду. Вот только с виду Комо мало напоминал бездомного скитальца, к тому же был явно умнее, чем хотел показаться.

— Ладно! Отдыхай, — сказал Хорош-Гусь. — Завтра мы продолжим наш разговор, и, если ты будешь морочить мне голову, берегись!

Ламбоно отвел Комо в угол, неподалеку от своей собственной лежанки, чтобы тот был все время под присмотром.

Комо послушно улегся на солому там, где велели, и через несколько минут спал сном праведника.

Между тем все стихло. Хорош-Гусь, Жан и Меринос в последний раз обошли деревню.

Коттоло безропотно покорились силе. Они видели в Тоторе существо сверхъестественное и боялись его. А страх, как известно, лучший способ держать подданных в повиновении.

Королевскую хижину заперли. Тотор крепко спал и не пошевелился даже тогда, когда мучимый черными мыслями Хорош-Гусь попытался разбудить его.

Что и говорить, доблестный сын Фрике заслужил отдых. Схватка утомила его, и лишь добрый сон мог восстановить силы.

Вокруг все спало.

На рассвете всех разбудил пронзительный крик. Вопил что есть мочи не кто иной, как Хорош-Гусь.

Тотор и Меринос подскочили как ошпаренные.

— Что? Что случилось? Атака? Бунт?

— Да нет! — отвечал Хорош-Гусь. — Просто я распоследний кретин! Вот что случается, когда не доверяешь собственным мыслям!

— Каким мыслям? Что ты кретин, невооруженным глазом видно, но все же почему? Что ты натворил?

Хорош-Гусь хватался за голову и в ярости топал ногами, как капризный ребенок.

— Этот каналья Комо сбежал!

— Кто такой Комо?

— Да твой протеже, патрон! Человек, ради которого ты рисковал жизнью! Напрасно ты не позволил коттоло зажарить его.

— Замолчи и объясни все по порядку!

— Хорошо! Патрон, я подозревал, что этот тип не тот, за кого себя выдает. Никакой он не странствующий певец, а обыкновенный шпион. Подосланный, понимаешь?

— Кем?

— Бен Тайубом и его милейшим боссом Си-Норосси.

— И ты утверждаешь, что он сбежал?

— Черт возьми! Сам видишь! Я его вот здесь уложил.

И он указал на циновку, где еще совсем недавно спал незнакомец.

— Могу поклясться, что услышал бы малейшее движение, если бы он направился к двери. Но негодяй перехитрил меня, проделал ночью дыру в стене то ли ногтями, то ли зубами, не знаю чем! И сбежал!

— Скатертью дорога!

— И это говоришь ты, патрон? Ошибаешься.