|
Бросить Макса сейчас Вера не имеет права. Он вообще остался ни с чем. Ни денег, ни положения, ни любви. Настало время посвятить себя Максу. Вера не из тех, кто склоняется под ударами судьбы. Но для этого в ее душе должен полыхать хоть маленький костер чувства. Разгорелся же он по новой, когда они вместе работали над докторской. Что-то необходимо предпринять. Вера долго мучилась этой проблемой и наконец решила ее для себя. Она должна изменить Максу. Пошло, грязно. Так, чтобы потом стало мучительно стыдно. Раскаяние оживит ее душу. Оно заставит искать прощения в объятиях Макса. Вера внимательно рассматривает профиль мужа на подушке. Что ему в данный момент снится? Уже четыре месяца он регулярно ходит на кафедру, просиживает там целыми днями, но деньги ему не платят, потому что попал под сокращение. Чем заниматься дальше? Макс ничего не умеет. Смешно. Работал, работал и вдруг безработный. Неостепененный рядовой биолог. Есть квартира, югославская мебель, ковры, цветной корейский телевизор. На еду пока хватает. Значит, ничего страшного. Лишь бы техника не ломалась и холодильник не перегорел. Нужен человек, который поможет. Вера боится признаться себе в том, что такой человек есть. Боря Глотов. Давнишний приятель Макса. Его можно было бы назвать другом, но Борис всегда занимал слишком высокое положение. Сначала был в парткоме университета, а потом перешел в райком. Сейчас он возглавляет фонд экологической защиты и баллотируется в парламент. Вчера позвонил Вере и предложил ей участие в его предвыборной кампании. У него главный козырь — экология. Сам-то он давно к науке прямого отношения не имеет. Под впечатлением этого разговора Вера засыпала со странным чувством растерянности. Как только она закрывала глаза, к ее спине кто-то прикасался губами. Вера вздрагивала, но не оборачивалась. Она знала, чьи это губы, и ей было страшно. Летучие, тайные прикосновения настойчиво диктовали ей свою волю. Цепенея от ужаса, Вера резко просыпалась и опасливо косилась на лежащего рядом Макса. Если бы он узнал, кто во сне заставил трепетать ее спину, наверное, рассмеялся бы. Борис Глотов пользовался устойчивой репутацией ревностного семьянина, отца семейства. Но Максу про него не суждено узнать. Вера успокаивалась и забывалась в быстром сне, в котором ее спина снова горела от поцелуев. Вера боялась и млела всю ночь.
Сама судьба назначила ей любовника. Как только уйдет Макс, она займется своим лицом и постарается сделать его неотразимым. А в пять часов появится в кабинете ничего не подозревающего Бори Глотова. Столько лет знакомы, но ни разу Вера не взглянула на него, как на мужчину. Он для нее всегда был начальником. Самоуверенным и официозным. Глотов умел все делать значительно. Ходил неторопливо широким размеренным шагом, занимая собой значительное пространство. Элегантные модные костюмы хорошо смотрелись на его высокой фигуре. Не тронутые сединой волосы он зачесывал набок вправо, и они небрежно нависали на его небольшой, без единой морщины лоб. Вера восстанавливает в памяти внешность будущего любовника, отмечая, что при своих габаритах он обладает некрупным лицом, большую часть которого занимают припухшие мешочки серого цвета под глазами. Оно выглядело бы болезненным, если бы не постоянная «дежурная» улыбка, выражающая равнодушие и снисходительность к окружающим. С этой улыбкой он и отказывал, и соглашался, и ссорился… Единственное, чего она не выражала, так это нормальной человеческой радости. Глотова за улыбку в университете прозвали «японцем». Его образ, столь отчетливо воссозданный Верой, не вызвал у нее новых эмоций. Глотов остается для нее не более чем интересным мужчиной. И это хорошо. Ведь она будет с ним изменять не для себя, а для Макса. Ни о каких чувствах между ними речи быть не может. Вера отдастся ему без желания и страсти. Пусть надругается над ее телом с той же неизменной снисходительной улыбкой. Вера будет ему признательна. А он пусть думает, что еще одна кошка не устояла перед ним. Тут Вера одергивает свои ни на шутку разгулявшиеся мысли. |
