В первом этаже, возле дверей одного из классов, Холмогоров увидел двух юношей и девушку. Тут же стояла учительница младших классов.

— Чуть выше, Булатов, — говорила она, отступая от дверей.

— Они же маленькие! Чего им задирать голову? — возразил Булатов.

— Ну не такие уж маленькие.

— Надо на уровне груди… Вот так!

— Ну, хорошо, — согласилась учительница.

— Можно привинчивать? Рита, смотри… не криво?

Приблизившись, Сергей Сергеевич увидел, что к двери прикрепляется вырезанный из фанеры и раскрашенный масляными красками зайчонок.

— Здравствуйте, Сергей Сергеевич! — с радостной улыбкой встретила историка учительница.

Холмогоров молча пожал протянутую руку и вопросительно посмотрел на вырезанные из фанеры валявшиеся на полу ежа и белку.

— Зайчата — первый «а», ежата — первый «б», а бельчата — первый «в», — объяснила учительница.

— Ваша идея? — спросил Холмогоров.

— Да. И в раздевалке повесим на классной вешалке. Первые дни детишки всегда путают. А кроме того — возрождаем октябрят… Но это пока секрет!

— У вас опять первый?

— Да. А как вам это всё нравится? Познакомились с новым директором?

— Мы с ним работали раньше.

— Да-а? Я просто в восторге и ужасно боюсь разочароваться.

— Могу только сказать, что он был неглупый человек.

— Это самое главное. Опытная школа! Как снег на голову! Разве можно было об этом мечтать? Вы знаете, что у нас с первого класса вводится иностранный язык? Жаль только, что всё так срочно, пожарными темпами. Но вы посмотрите на ребят! Я же их просто не узнаю! И всё за какой-то один месяц…

— Не торопитесь с выводами, дорогой коллега… Всё впереди. Для них это пока развлечение.

В эту минуту Булатов привернул зайчонка, отступил назад, полюбовался на него и поднял с полу ежа.

— Ну, кажется, готово. Пошли ежонка привинчивать!

Работающие перешли к следующей двери, а Холмогоров направился к лестнице. И вдруг из всех репродукторов, хорошо замаскированных в углах коридора, загремел детский голос:

— Сережка, стой!

От неожиданности Сергей Сергеевич вздрогнул, но вспомнил, что одного из радиолюбителей зовут Сергеем Линьковым, и усмехнулся нечаянному совпадению.

— Стой, тебе говорят! — гремел по радио голос Вани Журавлева. — Больше не натягивай… Всё! Теперь можно включать! Как включил? А где микрофон? Выключай скорей!

Раздалось щелканье, и вместо оглушительного крика, разнесся звонкий, натуральный смех. Смеялись на всех этажах.

Через минуту, когда Холмогоров поднялся на второй этаж, в репродукторах снова щелкнуло и послышались детские голоса:

— А что говорить? Я не знаю…

— Тогда пусти… пусти меня! Внимание! Внимание! — заговорил мальчик. — Настройка… Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь… Говорит школьный радиоузел. Настройка. Проверка… Говорит школьный радиоузел… Раз, два, три… Валерка, не забудь проверить динамик на кухне. Он выключен. Повторяю. Не забудь…

— Девочки, вы меня слышите? Ау!.. — раздался из репродуктора вдруг тонкий голосок.

— Что ты делаешь? Отойди! Это тебе не игрушка! — загремело вслед за этим. — И снова монотонный голос продолжал: — Внимание! Проверка… Раз, два, три…

На втором этаже Сергей Сергеевич прошел весь коридор, останавливался перед дверьми бывших классов и читал надписи: «Кабинет математики № 1», «Кабинет географии», «Кабинет русского языка»… В каждом кабинете шла какая-то работа.