Как, впрочем, и с беспорядками в столице все не так просто как ему представлялось еще вчера вечером. Уже ясно, что бунт вовсе не носит стихийного характера, а спровоцирован определенными лицами вокруг Государственной Думы. Не зря же Родзянко так патетически восклицал о революции во время последней их аудиенции. Хотя, похоже, толстяк Родзянко со своими присными этот Комитет тоже проглядел и не учел в своих планах его появление. Комитет этот явно еще одна сила, которую не учли думские болтуны. И пока неясно, какая из сил играет первую скрипку в оркестре событий происходящих нынче в России.

Пока официальные действия Комитета направлены на усмирение разбушевавшейся черни в столице. Следует ли Императору попробовать опереться на этот Комитет? Или, возможно, лучше сделать вид, что ничего не происходит? Или повелеть ликвидировать этот самый Комитет? Но тут возникает вопрос — сможет ли он это сделать? И не получится ли, что в таком случае Комитет ликвидирует его самого, как мешающую им преграду, сообщив народу о том, что его убили все те же заговорщики, от которых они его якобы спасают?

Николаю стало крайне тоскливо. Вот, кажется, повелевай, приказывай, ведь никто тебя в плен на самом деле не взял, наган у виска не держит, действуй Самодержец Всероссийский! Но почему-то нет у него больше чувства того самого, освященного Богом самодержавного всевластья, той непререкаемой уверенности, что по его слову, по его приказу все вокруг придет в движение. Наоборот, Император ловил себя на том, что в душе его растет ощущение нереальности, обособленности происходящего, словно он зритель в театре. Все вокруг происходит помимо его воли, не обращая внимания на его желания и игнорируя его приказы словно и не было их вовсе. Внезапно для себя он ощутил себя уволенным режиссером, который вдруг оказался на правах рядового зрителя и с тоской наблюдает за тем, как привычные ему актеры теперь выполняют не его замыслы и не его команды, играя хорошо знакомую ему пьесу в новом прочтении, да еще в таком, которое заставит зрителя гадать и быть в напряжении до самого конца представления.

Возможно, знай царь точно, кто стоит за кулисами Комитета, он не стал бы колебаться и уже раздавал бы повеления, стараясь не допустить преступного самоуправства и фактической попытки отстранить его от власти. Но именно таинственность кукловодов сковывала волю Николая, не давала ему вздохнуть свободно.

Так кто же стоит за Комитетом? Союзники? Масоны? Неизвестное ему русское тайное общество? Или группа генералов во главе с Лукомским? А Алексеев мешал и его устранили? Вполне может быть. Но тогда причем там Михаил и Иванов? А дядя? Ну, первый ладно — убедили. С его впечатлительностью и грамотным подходом это не составит большого труда. Значит, будем считать, что Михаил лишь прикрытие и символ для этой группы, который реально ни на что не влияет и которого можно в расчет не брать. С Сергеем Михайловичем тоже все более-менее ясно — Великие Князья опять пытаются играть свою игру. А как же Иванов? Тоже участвует в заговоре? Нет. Вряд ли. Вероятно его действительно убедили, что Государя где-то держат под арестом.

Тут Николай вспомнил, что Михаил ведь как раз об этом и говорил ночью! Значит, он уже имел эту информацию о готовящемся заговоре! Он же говорил о заговоре генералов! Возможно, это и был сценарий захвата власти этим Комитетом — изолировать Императора в пути и действовать от его имени! Если это так, тогда все эти слова о верности Государю и готовности прекратить деятельность Комитета по Высочайшему Повелению лишь прикрытие этих планов.