— Ну, — Штык пожал плечами. — Ладно, хуй с тобой, на.

Штык вытянул руку вперёд и не успел ничего понять, как второй милиционер приложил к его запястью какую-то штуковину, на тонком чёрном проводе. Запястье больно кольнуло.

— Э? Чё за блядская хуйня? — Рявкнул он, отдёрнув руку. А милиционер тот, достаёт из кармана, что-то маленькое, плоское. Оно там светится, экран там есть такой миниатюрный, он и светится. Штык даже забыл, что рассердился и с интересом стал смотреть на это невиданное чудо техники.

— Ну что? — Спросил Фрэнк.

— Мутант. Сто процентов.

— Слышь! Опух? Сам ты блять мутант, мусор ебучий. — Оскорбился Штык.

— Пробей по базе. Если приводы были, пакуем.

— Охуеешь паковать чмо бля. — Проворчал Штык, садясь обратно на тротуар. — Слышь, менты, пиздуйте нахуй отсюда, пока я добрый. А то ведь доведёте, пиздюлей пропишу в натуре.

— Закрой пасть мути. — Презрительно бросил милиционер, на что Штык немедленно указал направление, в коем оба милиционера могли смело идти, взявшись за руки.

— Фрэнк, — каким-то странным тоном, сказал второй милиционер.

— Что? — Отозвался Френк. Штык, хлебнув водки, повернул голову. Фрэнк презрительно губу оттопырил, на него смотрит как на раздавленную мокрицу, а его напарник обеспокоенно показывает ему свой непонятного свойства гаджет. Фрэнк туда глянул.

— О как! Так ты ещё и не зарегистрированный! — Повернул голову к Штыку. — Нарушаем, значит? Ну, ничего, сейчас разберёмся. Вставай ублюдок. Пойдёшь с нами. И без глупостей, я таких мутиков навидался, что у тебя козла сраного ни единого шанса. Понял мути?

— Так. — Штык поднялся, заботливо убрав бутылку в карман. — Чёт вы пидоры в натуре попутали. Лечить вас блядей надо. Ты хуеглот, первый мне за козла ответишь. — Штык протянул руку и ухватил Фрэнка за воротник, да с силой тряхнул, прежде подняв его над полом. Парень слегка побледнел, зубы у него застучали, воротник громко затрещал. — Чё пидор? Ссышь когда страшно?

Ответить Фрэнк не соизволил, а вот Штыку пришлось его отпустить. Он отступил на шаг назад, держась за бок одной рукой. Удивлённо глянул на напарника Фрэнка и попытался что-то сказать, но язык не слушался. Бок онемел, ноги стали путаться. По всему телу разливалась слабость.

— Ха-ха. — Сказал второй милиционер, демонстрируя странноватого вида пистолет. Сейчас он его наставил на Штыка и демонстративно прицелился в область груди. — Ну что мути? Не привычно быть нормальным, да? Хуй тебе теперь, а не сверхспособности. До утра будешь как амёба, баран блять. Не хрен было выпендриваться. Щас вот всажу ещё дозу и сдохнешь ты падаль.

— Эй! — Поспешно воскликнул Фрэнк. — Ты что делаешь? А если кто из окон снимает? Это говно сдохнет, а нас потом в кабинет на пару месяцев закроют. Помнишь, что с Лесли было?

— Ну да. — Он с сожалением опустил пистолет. — Помню, на улице Вашингтона он мути завалил. На камеру попал, записали всё. Помню, он полгода потом бумажки перебирал. Говорят, его даже премии лишить хотели, хм. Нахер мне такое счастье не нужно. А знаешь, Фрэнк, моя бы воля — я бы эту падаль в резервациях держал, а лучше в лагерь их всех.

— Фашики ебаные. — Пробормотал Штык, прислонившись спиной к ближайшему дереву. Со лба скатились крупные капли пота, коленки дрожат. Хмель вышел как будто и не пил вообще.

— Что? — Спросили оба.

— Фашисты. Гитлер, вся хуйня… — Язык бессильно грохнулся об зубы, и повиноваться дальше, отказался напрочь.