Та стояла, упершись рукой в бок, и злорадно усмехалась.

Бэннер повернулась на каблуках и пошла по проходу прочь из церкви. Неприступная, надменная, гордая. Лидия вышла следом за дочерью со столь же неустрашимым видом. За ней потянулись Лэнгстоны. Ковбои Излучины вереницей выбрались на церковный двор и окружили хозяев, пока те запрягали лошадей и рассаживались по коляскам.

Росс все еще стоял у алтаря. От ярости у него подкашивались ноги. Глаза сверкали гневом. Перед горожанами, перед священником и всеми прочими, кто мог слышать, он предупредил:

– Если ты посмеешь снова крутиться возле моей дочери, я убью тебя. Понял? Но прежде чем я сделаю это, ты сам будешь умолять прикончить тебя.

Он повернулся и, гордо выпрямившись, направился к выходу. Джейк сверлил Грейди холодным взглядом. Тому казалось, это длится вечность. В конце концов Джейк опустил пистолет и вложил его в кобуру со словами:

– Я бы убил тебя прямо сейчас.

Когда он шел по проходу, его шпоры позвякивали в абсолютной тишине.

Бэннер уже сидела в коляске, в надежных объятиях матери, и душераздирающе рыдала. Выдержка покинула ее. Окружавшие ее люди избегали смотреть друг на друга.

Джейк вскочил на нанятую утром лошадь. Росс был занят исключительно дочерью, и распоряжаться пришлось ему.

– Мика, Ли – назад. Если кто увяжется за нами, дайте мне знать. Остальным рассыпаться веером. Смотрите в оба.

Его приказы исполнялись беспрекословно. Ковбои готовы были, как верные вассалы, защищать Коулмэнов.

Джейк тронул лошадь, подъехал к первой коляске. Росс, с окаменевшим лицом, держал вожжи. Бэннер с Лидией, прижавшись друг к другу, тихо плакали. Росс взглянул на Джейка.

– Спасибо.

Джейк выразительно кивнул. Все было ясно и без слов.

Ранчо Излучина приготовилось к свадебному приему, которому не суждено было состояться. Первый удар поджидал Бэннер на дорожке, ведущей от реки к дому. Каждый кол в изгороди был заново побелен и украшен цветами и лентами. Когда же она взглянула на дом, страдания ее стали невыносимыми. Гирлянды цветущей жимолости украшали перила парадного крыльца. Повсюду стояли горшочки с вьющимися побегами желтой форзиции. Во дворе, чтобы разместить предназначенные для множества гостей яства и напитки, были установлены длинные столы. Но гостям не суждено было веселиться за ними. Сцена походила на детскую, любовно приготовленную к появлению на свет долгожданного ребеночка. Но младенец родился мертвым.

Росс выбрался из коляски и помог сойти Лидии. Джейк спешился, протянул руку Бэннер. Но она находилась в таком оцепенении, в таком унынии, что не замечала Джейка, пока он не тронул ее, не позвал нежно по имени. Посмотрев вниз и увидев его сочувствующее лицо, Бэннер тускло улыбнулась, подала ему одну руку, а другой оперлась о его плечо. Джейк подхватил девушку и опустил на землю.

Ковбои поскакали дальше, к флигелю. Их обычно веселая, шумная ватага притихла, помрачнела. Кто-то из детей Анабет захныкал, попросил пить. Самый маленький разревелся на руках у отца. Гектор тут же отшлепал его, даже слишком сильно. В полном молчании, как будто несли гроб, семейство вступило в дом.

Тут Бэннер поджидало новое испытание. Лидия украсила парадную гостиную корзинами с цветами. Один из покрытых кружевными скатертями столов занимали доставленные, но не распакованные еще свадебные подарки.

Бэннер зашлась в слезах. Росс подошел к ней сзади, положил руки на плечи.

– Принцесса, я…

– Пожалуйста, папа, – пробормотала Бэннер. Ей было неловко плакать при людях. – Мне нужно побыть одной.

Она подобрала подол юбки – жест этот до боли остро напомнил родителям, каким сорванцом-девчонкой была их дочь еще недавно, – и пошла по лестнице наверх.