– Ох, миледи, я бы на вашем месте не стал этого делать, – послышался грубый голос, когда она положила руки на железный засов одной из дверей. Не обращая внимания на эти слова, Илэйн подняла перекладину и распахнула дверь. Чья-то рука схватила ее за юбку, но она вырвалась.

Никого из людей Аримиллы на стене не осталось. По крайней мере, никто из них не держался на ногах. Десятки лежали на залитой кровью галерее – кто-то безмолвно, кто-то стонал от боли. Сколько бы из них ни принадлежало Аримилле, звона стали уже слышно не было. Большинство наемников были заняты ранеными или просто сидели на корточках, восстанавливая дыхание.

– Сбросьте их и втащите эти проклятые лестницы! – скомандовала Бергитте. Послав стрелу вниз, в толпу, бегущую прочь по грязной улице Нижнего Кэймлина, она достала следующую и выстрелила снова. – Пусть строят новые, если хотят вернуться! – Часть наемников перегнулась между зубцами, исполняя приказ, но далеко не все. – Я знала, нельзя было сегодня позволять тебе прийти сюда, – продолжила она, не переставая пускать стрелы, накладывать новые и натягивать тетиву. Арбалетные болты, сыплющиеся из башен, тоже выкашивали людей внизу, но черепичные крыши складов спасали тех, кто успел забраться внутрь.

Илэйн потребовалось какое-то время, чтобы понять, что последнее высказывание предназначалось ей. Она вспыхнула.

– И как ты собиралась мне помешать? – поинтересовалась она, взяв себя в руки.

Опустошив колчан, Бергитте опустила лук, развернулась и хмуро воззрилась на нее:

– Связать тебя и посадить ее сверху, – ответила она, кивнув в сторону Авиенды, которая как раз выходила из башни. Ее окружало сияние саидар, однако в руке она сжимала кинжал с рукоятью из рога. Каселле и остальные телохранители появились вслед за ней с мечами наголо. Их лица были суровы. При виде живой и невредимой Илэйн, их выражение ни капли не изменилось. Эти проклятые женщины просто невыносимы, когда начинают носиться с ней, словно с хрупкой стеклянной вазой, которая того и гляди треснет от неловкого прикосновения. После сегодняшней выходки станет еще хуже. И ей придется это терпеть.

– Я бы поймала тебя, – заявила Авиенда, потирая бедро, – если бы эта глупая лошадь меня не сбросила.

Странное поведение для такой мирной кобылы. Авиенда наверняка умудрилась выпасть из седла сама. Убедившись, что все в порядке, она быстро убрала кинжал обратно в ножны и сделала вид, что не доставала его. Сияние саидар тоже погасло.

– Мне ничто не угрожало, – Илэйн попыталась скрыть язвительные нотки в голосе, правда ей это не очень удалось. – Мин говорила, что я выношу своих малышей, сестра. Пока они не родились, со мной ничего не может случиться.

Авиенда медленно и задумчиво кивнула. Но Бергитте раздраженно проворчала:

– Так и будет, если ты не прекратишь проверять достоверность ее видений. Еще пара таких попыток, и ты докажешь, что она может ошибаться.

Глупости. Мин никогда не ошибается. Нет-нет.

– Это был отряд Алдина Михериса, – снимая шлем, проговорил высокий наемник мелодичным голосом с грубым мурандийским акцентом. Его потное лицо оказалось худым, а седые усы были напомаженными до самых кончиков. Взгляд Риса а’Баламана – так он себя называл – напоминал камень, а ухмылка, игравшая на тонких губах, походила на оскал. Он прислушивался к их с Бергитте беседе, искоса поглядывая на Илэйн. – Я узнал его, точно. Хороший парень этот Михерес.