Шалон вяло улыбнулась. Но все же улыбнулась.

Харине с той же легкостью, что и двадцать лет назад, вскарабкалась по веревочной лестнице. На борту звуками дудки ее приветствовал боцман, мрачный парень со свежим шрамом, видневшимся из-под кожаной повязки, закрывавшей то место, где раньше был правый глаз. Многие были ранены во время Бегства. Многие погибли. Даже палуба здесь непривычно ощущалась босыми ногами, доски были уложены не так, как обычно. Команда была укомплектована соответственно размерам корабля. По левую руку выстроились двенадцать мужчин с обнаженным торсом, по правую – двенадцать женщин в ярких льняных блузах. Все они низко склонились перед ней, не смея оторвать взор от палубы. Только дождавшись Шалон и носильщиков зонтов, Харине двинулась дальше. Стоящие в конце шеренги Госпожа Парусов и Ищущая Ветер этого корабля тоже поклонились, но уже не так низко, и каждая коснулась сперва сердца, потом губ и лба. Обе они – как и сами Харине и Шалон – были закутаны в белые траурные палантины, скрывающие одежду до талии и некоторую часть их многочисленных драгоценностей.

– Приветствую тебя на моем корабле, Госпожа Волн, – обратилась к Харине Госпожа Парусов, понюхав свою коробочку с благовониями. – И да пребудет с тобой милость Света, пока ты не покинешь эту палубу. Остальные ждут тебя в кают-компании.

– Да пребудет милость Света и с тобой, – откликнулась Харине. На фоне основательной Туране, одетой в синие шелковые шаровары и блузу из красного шелка, ее Ищущая Ветер, Сириле, выглядела стройнее обычного. Однако ни пронзительный взгляд Туране, ни кислая мина на лице, ни даже эта несвоевременная понюшка из коробочки едва ли были признаками неуважения. Туране не могла позволить себе такую наглость. Взгляд у нее всегда был таким, на кого бы она ни смотрела. Ее собственный корабль лежал на дне возле Эбу Дар, а после чистого, пропитанного солью морского воздуха вонь гавани казалась невыносимой.

Кают-компания охватывала почти всю длину высокой надстройки. Внутри не было никакой мебели, только тринадцать кресел и стол напротив переборки, уставленный высокими кувшинами с вином и кубками из желтого фарфора. Две дюжины женщин, облаченных в парчу, едва ли могли заполнить собой все пространство огромной каюты. Харин прибыла последней из Первых двенадцати Ата’ан Миэйр, и другие Госпожи Волн встретили ее именно так, как она и ожидала. Линкора и Валлейн демонстративно развернулись к ней спиной. Круглолицая Ниолле, одарив ее хмурым взглядом, направилась наполнить кубок. Ласине, такая стройная, что ее грудь казалась просто огромной, покачала головой, словно не ожидала ее тут увидеть. Остальные невозмутимо продолжали беседовать, словно Харине вовсе тут не было. У всех на плечи были наброшены траурные палантины.

Пеланна решительно направилась к ней. Длинный розовый шрам на правой щеке придавал женщине опасный вид. Большая часть ее свитых в тугие колечки волос была седой, а цепочка чести на левой щеке провисла под тяжестью золотых медальонов, сообщавших о триумфах обладательницы. Один из них как раз был посвящен ее участию в Бегстве. Запястья и щиколотки Пеланны наверняка еще не зажили после цепей Шончан – сейчас следы от них скрывали шелка:

– Надеюсь, Свет тебе благоволил и ты полностью оправилась, Харине, – проговорила она, склонив голову на бок и всплеснув пухлыми, покрытыми татуировками руками в притворном сочувствии. – Ах, тебе все еще не очень удобно сидеть, верно? Я положила подушечку тебе на кресло, на всякий случай.

Она раскатисто рассмеялась и выразительно посмотрела на свою Ищущую Ветер, но Кайре приняла непонимающий вид, словно ничего не расслышала, и лишь слегка улыбнулась. Пеланна нахмурилась. Когда она смеется, все, кто ниже по положению, обязан делать то же самое. Однако Ищущая Ветер сейчас полностью поглощена собственными заботами: ее дочь пропала среди сухопутников, ее похитили Айз Седай.