– Я не сдвинусь с места, пока не удостоверюсь…

Перрин звонко хлопнул в ладоши, отчего своенравная горничная удивленно воззрилась на него.

– Стоя здесь, на влажном воздухе, ты только заработаешь простуду. Или, чего доброго, погибнешь, если Шайдо все-таки удастся прорваться. Я вытащу оттуда Фэйли. А вместе с ней Майгдин и всех остальных. – Либо он сделает это, либо умрет, осуществляя свой план. Нет смысла говорить об этом, хотя замалчивать этот факт тоже не стоит. Они должны окончательно и бесповоротно поверить, что он отправится спасать Фэйли и других. – Ты едешь на север, Лини. Фэйли разозлится на меня, если с тобой что-то случится. Мастер Гилл, убедитесь, что она уедет с вами, даже если вам придется ее связать и в таком состоянии погрузить в телегу.

Мастер Гилл отшатнулся и принялся мять в руках шляпу. От него запахло тревогой, а от Лини – негодованием. Судя по запаху, Ламгвина слова Перрина позабавили, и он потер нос, будто пытался скрыть улыбку. Как ни странно, от Бриане тоже исходило негодование. Что ж, он никогда не утверждал, что понимает женщин. Если он никак не мог понять ту, на которой женился, то вряд ли ему удастся понять остальных.

Наконец, Лини забралась на козлы рядом с возницей самостоятельно, оттолкнув руку Ламгвина, который пытался ей помочь, и телеги двинулись через туман на север. За последней повозкой, груженной палатками Хранительниц Мудрости и их вещами, шла вереница одетых в белое гай’шайн, которые хранили кроткий вид даже сейчас, опустив капюшоны на лицо и смиренно потупив взор. Это были Шайдо, захваченные в плен в Кайриэне, – через несколько месяцев они снимут белое и вернутся в свой клан. Перрин наказал внимательно присматривать за ними, несмотря на заверения Хранительниц Мудрости, утверждавших, что пленники станут придерживаться джи’и’тох, даже если отринули все остальные устои, и пока что Хранительницы оказывались правы. Гай’шайн по-прежнему оставалось семнадцать. Никто не попытался перебраться через гряду холмов и предупредить Шайдо. Оси телег были обильно смазаны жиром, но для слуха Перрина они все равно страшно скрипели. Если все сложится удачно, он вместе с освобожденной Фэйли нагонит их около гор.

Когда мимо потянулись конюхи, ведя в поводу запасных лошадей, в тумане нарисовалась фигура Девы, – она спускалась к телегам. Постепенно неясный силуэт превратился в Сулин, – шуфа она спустила на шею, обнажив короткие седые волосы, черная вуаль свисала на грудь. Свежий порез на щеке добавит ей новый шрам, если только она не разрешит одной из Сестер Исцелить ее. А Сулин вполне может отказаться. Девы очень странно относились к ученицам Хранительниц Мудрости, или же этому способствовало то, что этими ученицами были Айз Седай. Они даже Анноуру воспринимали как одну из учениц, хотя она вовсе не была ею.

– Часовые Шайдо на севере мертвы, Перрин Айбара, – доложила она. – И те, что пришли сменить их тоже. Они хорошо танцевали для Шайдо.

– У вас есть потери? – спокойно осведомился он.

– Элиенда и Бриайн очнулись ото сна, – с тем же успехом она могла беседовать о погоде, а не о смерти двух женщин, которых знала. – Все мы однажды очнемся. Последние две мили Авиеллин пришлось нести. Ей нужно Исцеление.

Ага. Значит, и она тоже не прочь.

– Я пришлю к вам одну из Айз Седай, – пообещал он и огляделся. Кроме колонны лошадей разглядеть ничего не удалось. – Как только отыщу кого-нибудь из них.

Едва Перрин произнес эти слова, как из тумана возникли Анноура и Масури, ведя в поводу лошадей. За ними шли Берелейн и Масима. Его бритая голова влажно поблескивала. Даже в тумане было заметно, что его коричневая куртка изрядно помята и криво заштопана на плече.