– Не могу, – ровным голосом ответила Галина. – Гай’шайн редко проводят на одном месте две ночи подряд. – С этой ложью растаяла последняя для Галины возможность оставить в живых Фэйли и ее товарищей. О, у нее и в мыслях не было помогать им, если это хоть как-то уменьшит ее шансы на бегство, а позже их гибель можно будет объяснить неким трагическим стечением обстоятельств. Однако Галина не желала идти на риск: когда-нибудь они все-таки могут вырваться из плена Шайдо, и тогда ее могут уличить в обмане и вскроется ее откровенная ложь.

– Я освобожу ее, – прорычал Айбара, причем так тихо, что она едва-едва услышала его слова. – Чего бы это ни стоило.

Мысли Галины понеслись вскачь. Похоже, он втемяшил себе в голову, что должен спасти жену, и нет способа отвлечь его, увести в сторону, но, может, ей удастся задержать его? Хотя бы это она должна сделать.

– По крайней мере с нападением вы не станете торопиться? Еще несколько дней, и я закончу свои дела. Самое большее, через неделю. – Предельный срок заставит Фэйли пошевеливаться. Прежде подгонять события было опасным; неисполненная угроза утрачивает свою действенность и силу, и слишком велики были шансы, что Фэйли не сумеет вовремя добраться до жезла. Теперь же возможность становится необходимостью. – Если я сумею завершить свои дела и выведу твою жену и остальных, тогда незачем будет бессмысленно расставаться с жизнью. Одна неделя.

Покраснев от досады, Айбара с силой опустил кулак на столешницу – от увесистого удара стол даже подпрыгнул.

– Ты могла бы получить три-четыре дня, – прорычал он, – даже неделю или больше, если бы… – Он осекся, так и не произнеся того, что собирался. Эти странные глаза впились в лицо Айз Седай. – Но я не могу обещать тебе ни дня, – продолжил он. – Будь выбор за мной, я бы атаковал немедленно. Я не желаю оставлять Фэйли в плену даже на день дольше, дожидаясь, пока дадут плоды всякие махинации Айз Седай. Ты утверждаешь, что она под твоей защитой, но как ты способна ее защитить, коль сама в этаком одеянии? В лагере налицо признаки пьянства. Даже кое-кто из часовых у них бывает в подпитии. Неужели Хранительницы еще и с подобным мирятся?

Неожиданный поворот в разговоре заставил Галину моргнуть.

– Хранительницы Мудрости пьют только воду, так что вам не стоит думать, будто их можно застать врасплох, мертвецки пьяными от вина, – холодно отозвалась она. И совершенно не покривив душой. Ее всегда забавляло, когда правда служила ее целям. Впрочем, не сказать, что пример Хранительниц Мудрости приносит существенные плоды. Пьянство широко распространилось среди Шайдо. Всякий раз возвращающиеся из набегов приносили с собой все вино, какое удавалось отыскать. Десятки, если не сотни, маленьких винокурен производили отвратительное пойло из зерна, и стоило Хранительницам уничтожать один перегонный заводик, на его месте возникало два новых. Однако если Перрин узнает об этом, то такое знание лишь придаст ему решимости. – Что же касается других, то мне и прежде доводилось быть в походе с войсками, и скажу, что тогда пили куда больше, чем я видела у Шайдо. Если из десятков тысяч – пьяных сотня, то что это вам даст? Вообще-то, было бы лучше, пообещай ты мне неделю. А еще лучше – две недели.

Взор Айбары метнулся к карте, а его правая рука вновь сжалась в кулак, но в его голосе гнева не слышалось.

– Часто ли Шайдо ходят в сам город?

Галина поставила чашу с вином на стол и выпрямилась. Не без усилия над собой, но она взглянула в желтые глаза, сумев при этом не выказать колебаний.

– По-моему, давно уже пора, чтобы ты выказал мне надлежащее уважение. Я – Айз Седай, а не какая-то служанка.

– Часто ли Шайдо ходят в сам город? – повторил Айбара тем же самым ровным тоном.