Испугался и согласился помогать этим выродкам. Страх присущ любому живому существу. Разве вы сами ничего не боитесь?
– Боюсь. Но трус не тот, кто боится, а тот, кто не может преодолеть свой страх.
– Наверное, вы правы. Я мог бы многое сказать в свое оправдание, но не буду. Да, так уж случилось, и поделом мне. Да… все смотрят на меня как на прокаженного. Все… даже дети.
Веня почему-то вдруг почувствовал себя неловко, он попытался подбодрить собеседника и тихо сказал:
– Знаете, я почему-то верю вам.
– Что?
– Верю, что вы сожалеете, что вы не трус и не предатель, а оступиться действительно может каждый. И теперь у вас есть шанс хотя бы частично загладить свою вину. Так помогите же нам найти убийцу.
– Убийцу? – Демченко задержал дыхание, прикрыл глаза ладонью и сильно на них надавил. После того как он убрал руку, он выпрямился и твердым голосом сказал: – Я вас услышал, а теперь спрашивайте, что вас интересует…
Часть четвертая
Шлоссер
Глава первая
г. Дю́рен, Германия, 11 ноября 1941 года, 9 часов утра…
Опираясь на резную самшитовую трость, генерал Шлоссер вышел на крыльцо здания городской ратуши и расправил плечи. Несмотря на то что на дворе еще была лишь середина осени, легкий морозец уже щипал щеки и нос, однако генерала это не особо тревожило.
На днях его старый приятель Курт Бауман – командир первой роты двадцать пятого танкового полка, воевавшего под началом генерала Гота, прислал Шлоссеру письмо, где сообщил, что они уже атакуют Калинин и что у них уже в октябре начались морозы и выпал первый снег. Бауман писал, что поначалу они этому радовались, так как осенняя распутица сильно затрудняла наступление и могла помешать планам фюрера завершить военную операцию до начала зимы. Даже танки вязли в русской грязи.
Позже морозы усилились, а командование даже не пошевелилось, чтобы ускорить доставку в войска зимнего обмундирования. Бауман удивлялся и не мог понять, как эти русские вообще могут чуть ли не по полгода жить в этих промерзших дебрях? Шлоссер снова поежился и подумал, что с удовольствием бы поменялся сейчас местами со своим недовольным приятелем. Бауман, конечно, был опытным офицером и настоящим асом своего дела, но его нытье порой раздражало Шлоссера. Вот окажись он сейчас на передовой, не стал бы жаловаться, а уж нашел бы способ согреть себя и своих солдат. Однако сейчас, когда судьба Рейха и всей Германии была в руках таких как Бауман, он – генерал Альберт Шлоссер – находился не на передовой, а протирал штаны в этом забытом богом городишке, где не происходило ничего грандиозного и значимого.
Альберт Шлоссер, занимавший ныне должность командующего военным гарнизоном в Дюрене, родился в окрестностях Бранденбурга в семье офицера и пошел по стопам отца: окончил кадетское училище в Берлине, потом академию и после ее окончания служил на разных должностях в пехотном полку. Он успел повоевать в годы Первой мировой войны и немало отличился, став обладателем двух Железных крестов и получив орден Прусской короны за участие в Лотарингской операции, и наконец-то получил звание генерала.
А вот начало новой войны едва не завершило славный боевой путь генерал-майора Шлоссера. В ходе сражения с британцами в Северной Африке, прямо по соседству с командным пунктом, где в тот момент находились Шлоссер и несколько его офицеров, разорвался снаряд, и несколько человек из его окружения погибли. Самому Шлоссеру повезло, он отделался контузией и получил ранение в ногу. Осколок снаряда раздробил ему коленную чашечку, и после госпиталя ему грозила отставка. Однако бравый Альберт не пожелал уходить со службы и добился того, чтобы остаться при погонах, хотя и был отправлен в тыл. |