— Соглашайтесь, Надя. Здесь хорошо, — повернулась к ней Изабель. — Очень тихо, тепло. Прекрасно спится. До метро — если вы им, конечно, пользуетесь — два шага.

И снова Митрофановой показалось — что-то дрогнуло в голосе прекрасной мулатки, едва уловимая неуверенность, тревога.

К тому же здравый смысл просто вопил: «Не продают такие квартиры просто для того, чтобы ближе к центру переехать! Что-то здесь не так. Ловушка! Подвох!»

Однако Полуянов уже деловито вещал:

— Вот и отлично, Изабель! Просто отлично! Квартиру вашу мы берем. Но я предлагаю на этом не заканчивать. Давайте будем дружить домами!

Тактичный человек постарался бы оставить Димкину фривольность без ответа, а невоспитанная мулатка с Полуянова глаз не сводила:

— Да! Я буду очень рада приехать к вам в гости! И вас принять!

«Нет, милая, — сердито подумала Надя. — Нам бы только сделку провести, а домами мы с тобой дружить уж точно не станем».

Ей опять снился тот же сон. Ночь в Токио — что навсегда расколола ее жизнь на две половинки. На беззаботное «до» — и мрачное «после».

Японцы, увы, не знают полутонов. Они всегда милы, услужливы, заботливы с гостями. Однако совершенно беспощадны к тем, кто посмел посягнуть на их незыблемые устои. К тем, у кого достало наглости обратить разумное, выверенное до миллиметра жизненное устройство в хаос, разрушить гармонию.

Особая страна, особый путь. В путеводителях об этом не пишут, но местные просветили: в Японии до сих пор применяются пытки. Традиционная формула местного права: «Признание является первейшим из всех доказательств». А когда закон преступил чужак, да на глазах свидетелей, — пощады ему можно не ждать.

Если бы они были хотя бы похожи на местных! Или вызывали бы сожаление — ведь даже бессердечные японцы ведут себя более снисходительно к нищим или убогим.

Однако девушки были юны, успешны, красивы. Абсолютно все оказалось против. И никогда теперь не избавиться от кошмара: бешеная скорость, отчаянный крик, удар, звон осколков. Разнесенная в клочья икебана, поверх нее — японская куколка с переломанной шеей. Полицейские сирены. Гневные крики…

Ее жизнь катится под откос.

А та, которая все это устроила, — беспечна, успешна, здорова и богата.

Глава третья

Из академического дома Надя и Полуянов вышли в молчании.

Митрофанова демонстративно избегала Диминого взгляда. А по ее нарочито прямой спине и поджатым губкам журналист понял: разобижена не на шутку. Хотя что он такого сделал? Ну, поддержал светскую беседу, сказал красотке-шоколадке пару комплиментов. Любой бы мужик на его месте точно так же себя повел. А Надька, похоже, себе напридумывала, будто они с Изабель чуть не жениться собрались. Дима, может, от подобной перспективы и не отказался бы, но только аппетитная штучка явно приучена к мужикам с куда большей мошной. К таким, кто может ей салон красоты купить. Но управляет-то Изабель своим салоном сама. Как, интересно, справляется? На бизнес-леди она совсем не похожа.

Хотя кто знает, как оно на самом деле. Вон, Митрофанова раньше тоже маскировалась. Притворялась глупышкой, влюбленно хлопала глазищами, восклицала: «Какой ты умный, Димочка!» А сейчас, когда много лет совместное хозяйство ведут, да еще жилье решили общее покупать, стала истинное лицо являть. Все требует от него чего-то, а восхищается — только в постели, да и то не каждый раз. Спасибо, хоть уют блюдет и кормежка по-прежнему на уровне.

Умом, конечно, Дима понимал, что Надя — отличная ему пара.