Гославскому же пишет: «На днях в Ялте будет Бунин» (из Одессы я собирался поехать в Крым). «Я поговорю с ним и, если он посвятит меня в тайны «Знания», то я тотчас же напишу Горькому или Пятницкому, не медля…» 13 января в день отъезда Марьи Павловны он почувствовал себя плохо… А в Ялте был туман, погода как раз для туберкулезного. февраля Шаповалов привез Чехову от Станиславского «орден» «Чайки» (такой же самый я получил от Художественного театра вместе с адресом на свой двадцатипятилетний юбилей. Его у меня украли вместе со всеми ценными вещами во время нашего пребывания в Софии в 1920 г., после бегства из Одессы). 16 февраля он в письме к жене удивляется: «Бунин почему-то в Новочеркасске?» А я там был у матери, жившей тогда у моей сестры Марьи Алексеевны Ласкаржевской. Из Новочеркасска я отправился в Ялту.

Вот в этот-то приезд, Чехов шутя приставал ко мне, что именно напишу я о нем в своих воспоминаниях. Я иногда отбрехивался, что это он будет писать обо мне, но он уверял, что я проживу до ста лет что я «здоровенный» мужчина, и все в таком роде Наконец я сказал:

 94

напишу прежде всего, как и почему я познакомился с вами в Москве. Это было в девяносто пятом году, в декабре. Я не знал, что вы приехали в Москву. И вот, сидим мы однажды с одним поэтом в Большом Московском, пьем красное вино, слушаем машину, а поэт все читает свои стихи, все больше и больше собой восторгаясь. Вышли мы очень поздно, и поэт был уже так возбужден, что и на лестнице продолжал читать. Так, читая, он стал свое пальто на вешалке искать. Швейцар ему нежно: «Позвольте, господин, я сам найду…» «Как, негодяй? Значит я чужое пальто беру?» - «Так точно, чужое-с». - «Молчать, негодяй, это мое пальто!» - «Да нет же, господин, это не ваше пальто!» - «Тогда говори сию же минуту, чье?» - «Антона Павловича Чехова». «Врешь, я убью тебя за эту ложь на месте!» - «Есть на то воля ваша, только это пальто Антона Павловича Чехова». - «Так, значит, он здесь?» -. «Всегда у нас останавливаются…» И вот мы чуть не кинулись к вам знакомиться в три часа ночи. Но, к счастью, удержались и пришли на другой день, и на первый раз не застали - видели только ваш номер, который убирала горничная, и вашу рукопись на столе. Это было начало «Бабьего царства». - Кто этот поэт, догадываюсь, Бальмонт, конечно. А откуда вы узнали, какая именно рукопись лежала у меня на столе? Значит, подсмотрели? - Простите, дорогой, не удержались. жалко, что вы не зашли ночью. Это очень хорошо - закатиться куда-нибудь ночью, внезапно. люблю рестораны. Да это правда, рестораны он любил. Всех друзей звал всегда или пообедать, или поужинать. И ему

 95

доставляло удовольствие их угощать. Нравилось ему мое понимание в винах, любовь к закускам и к тонким блюдам, это ценила во мне и Евгенья Яковлевна, которая была большая мастерица в кулинарном искусстве и тоже очень любила угощать.

Ни с одним писателем я не был в таких отношениях: мог часами, сидя вместе в кабинете, молчать а с Чеховым мы иногда проводили так целые, утра

Иногда мне казалось, что все-таки я мешаю ему и вечером при прощаньи, выдумывал, что мне утром нужно куда-то, в этом случае он трогательно настойчиво начинал приглашать и шутя говорил: если вам не скучно со старым писателем… этот приезд я уже останавливался в лучшей гостинице в Ялте, в «России».