Удивительно умно все, что я сделала и сказала! - казнила она себя. - Выздоровела!.. Боже, до чего я несчастна! А он хотел поговорить со мной. чем? «Необходимо…» И что же, я опять оскорбила его?

Она подумала и с грустью решила: «Нет, он понял. Он все понимает, он все знает… и ему тяжело». Но как тяжело? Из сострадания? Ах, если бы он любил меня! «А тогда что?»

…последнего вопроса она разрешить не могла.

Они решили встретиться в Москве. Авилова должна была быть там, Антон Павлович сказал ей, что приедет из Мелихова. 18 марта 1897 года он ей написал:

«Сердитая Лидия Алексеевна, мне очень хочется повидаться с Вами, очень - несмотря на то, что вы сердитесь и желаете мне всего хорошего «во всяком случае». Я приеду в Москву до 26 марта, по всей вероятности в понедельник в 10 часов вечера, остановлюсь в Б. Московской гостинице, против Иверской».

…Она послала ему свой московский адрес, и 23 получила в Москве записку с посыльным: «Б. Московская гостиница № 5. Суббота. приехал в Москву раньше, чем предполагал, когда же мы увидимся? Погода туманная, промозглая, а я немного нездоров, буду стараться сидеть до

 4

ма. Не найдете ли вы возможным побывать у меня, не дожидаясь моего визита к вам? Желаю вам всего хорошего. Ваш Чехов».

Как я и обещала в письме, в восемь часов я входила в «Московскую».

Швейцар принял у меня пальто, и я стала подниматься по лестнице. Вдруг он окликнул меня. вы к кому?

Чехову. Так его дома нет. Вышел.

- Не может быть! Вероятно, он не велел прини мать? Он нездоров. Он мне писал… Не могу знать. Только его нет. С утра уехал с Сувориным. стояла на лестнице в полной растерянности. Прибежал какой-то лакей. - Вот не верят, что Антон Павловича дома нет, сказал ему швейцар. Он мне назначил. Я ему писала… Писем да записок с утра тут вон сколько нао копилось, - сказал швейцар. Тогда я быстро спустилась. На подзеркальнике грудкой лежала почта, и я, быстро перебирая ее, нашла свое письмо и зажала его в руке.

На другой день пришел Алеша, брат Авиловой, и сообщил, что Антон Павлович серьезно заболел и его отвезли в клинику. 25 утром она получила записочку.

«Вот вам мое преступное Curriculum vitae: в ночь под субботу я стал плевать кровью. Утром поехал в Москву. В 6 часов поехал с Сувориным в Эрмитаж обедать и едва сел за стол, как у меня кровь пошла горлом форменным образом. Затем Суворин повез меня в Славянский базар; доктора; пролежал я более суток - и теперь дома, т. е. в Болып. Моск. гостинице. Ваш А. Чехов. Понедельник».

Около трех часов дня во вторник мы с Алешей входили в приемную клиники. Нас встретила женщина в белом.

Вот… моя сестра хотела бы видеть Чехова, сказал Алеша. На лице женщины в белом выразился ужас, и она подняла плечи и руки. Невозможно! Совершенно невозможно! Антон Павлович чрезвычайно слаб. Может быть допущена только Марья Павловна. нельзя ли нам поговорить с доктором? доктором? Но это бесполезно. Пришел доктор и сразу заявил:

Антона Павловича видеть нельзя. Допустить вас я не могу ни в коем случае. Тогда заговорила я. таком случае передайте ему, пожалуйста, что я сегодня получила его записку и… вот… приходила, но что меня не пустили.

 167

достала письмо Чехова и протянула ему. Он писал вчера. Доктор отстранил письмо и насупился. Подождите, - сказал он и быстро вышел.