|
Только почему так поздно она об этом узнала… В груди защемило: она снова вспомнила о том, что так мучило ее все это время. Влад женат, и это значит, что вместе им не быть никогда. Что этот импровизированный завтрак все равно закончится, он встанет с табуретки и уйдет. Все равно уйдет, и снова все будет по-прежнему, с той лишь разницей, что у нее опять появится прошлое, которое мучительно захочется забыть… Лучше бы не думать сейчас об этом!
— О чем ты сейчас думаешь, Алина? — Я? Не знаю… Ни о чем. О тебе… Вернее, пытаюсь не думать… Он поймал на лету ее ладонь, устремившуюся за сахарницей. Накрыл своей рукой, сжал — не сильно, но настойчиво. Она подняла глаза… — Думай обо мне. Я хочу, чтобы ты обо мне думала… «Господи, что же я делаю?» — мелькнула мысль. Алина тут же выдернула руку, слишком резко. Со звоном упала на пол ложка. Они оба кинулись ее поднимать…
Она успела первой. Выпрямившись, увидела его глаза — близко-близко, почувствовала дыхание. Подумала: никуда не деться. Поздно теперь уже думать о будущей боли. Потому что сейчас, в этот момент, она, кажется, только ради этого и живет на свете. Ради его глаз, которые вдруг так потемнели. Ради теплого дыхания, касающегося щеки. Ради губ, которые так близко, что уже нельзя ничего сделать… Сомкнув дрожащие ресницы, она почувствовала прикосновение его щеки к своей. Прошептала едва слышно: — Колючий… — Я просто торопился к тебе… Господи, как пахнут твои волосы… Он бережно снял полотенце с ее головы. Влажные еще волосы упали на плечи, несколько тяжелых прядей закрыло лицо. Едва касаясь пальцами, он убрал эти пряди и снова слегка дотронулся до ее щеки. Губы его были теплыми и мягкими. Каждое прикосновение рождало внутри тысячи искр, разбегающихся обжигающим потоком по всему телу. Она почувствовала головокружение и обхватила его руками за плечи. — Алина… Теперь уже дыхание стало общим. Она откинула голову назад, чувствуя, что летит в бездну, и мечтая лишь об одном: чтобы этот полет не прекращался. Ни на день, ни на час, ни на минуту… В этот момент раздался звонок в дверь. Она вдруг сразу вспомнила про эту дурацкую поездку, про Наташу, так некстати решившую ее сосватать… Еще сильнее сомкнула руки вокруг плеч Влада: — Не обращай внимания. Звонок повторился — снова и снова, все более настойчиво. Он смущенно отстранился: — Кажется, тот, кто стоит за дверью, не сомневается, что хозяйка дома… Алина умереть была готова от злости. Более неподходящего момента для вторжения выбрать было просто невозможно. Она легонько коснулась кончиками пальцев щеки Влада, прошептала: — Я сейчас. Подожди минутку… И побежала открывать дверь, глотая подступившие слезы. Ей казалось почему-то, что она идет к двери слишком медленно. Что каждая секунда длится целую вечность. Настойчивые звонки все повторялись, и она успела возненавидеть эти звуки, так требовательно и по-хозяйски вмешивающиеся сейчас в ее жизнь. Как будто кто-то имел на это право… — Наконец-то! Я уж думала, ты спишь… Это что за вид? — искренне возмутилась Наташа, дождавшись наконец появления подруги. — Ты что, передумала ехать? Алина почувствовала, что не может выдавить из себя ни слова. Только кивнула в ответ и пробормотала: — Извини… — Да что случилось? Ты ведь сказала, что поедешь? — Потом, Наташа. Я все объясню тебе потом… Наташа молчала некоторое время, внимательно разглядывая Алину. — Ты скажи только — у тебя все в порядке? — У меня все в порядке. |
