|
Что бы он не планировал, но умом Дамон не повредился и страстью к разрушению вроде бы не одержим. Это был именно тот человек, который писал ему: «Не сомневайся, герой, и поблагодари жену за цветы на могиле моей матери, — я был тронут. Я и так обязан тебе настолько, что просто противно, но имею наглость обратиться с просьбой, и почему-то мне кажется, что ты ее выполнишь…» Человек доступный для доводов рассудка и порывов сострадания, а значит с ним можно и нужно говорить.
— Что ты творишь? Ты что не знаешь, что на границе с Пустошью целая армия магов и скоро сюда полезут герои. Действующие, а не как я! — Да знаю, — Дамон поморщился, — Вечно они мешают! «…я должен кое-что закончить. Большего сказать не могу, потому что пока не знаю сам, но не дергайся: герой по мою голову не понадобится». А герой, хоть и бывший все-таки пришел. Пряча внезапный стыд за свои подозрения, Райнарт небрежно заметил: — Я бы тебя на улице не узнал… Это было правдой. За прошедшие годы Дамон изменился только к лучшему. Во всяком случае, больше не напоминал оживший кошмар. Даже седые волосы приобрели другой оттенок, как у некоторых эльфов, а черные глаза смотрели как-то по-иному: теплее, что ли… — Брось, герой, мы с тобой узнаем друг друга в любой толпе! — маг легко спрыгнул с перил, небрежно откидывая книгу на стол, и улыбнулся, — Раз уж ты пришел предупредить меня и увещевать вести себя разумно, давай отбросим эту театральщину и перейдем в более удобное для разговоров место! К тому же ты с дороги, а поговорить нам есть о чем. До того скрытый от глаз эсток остался лежать, где лежал. Оба хороши! Перед лестницей в грудь словно уперлась невидимая волна. Воздух поплотнел, светильники мигнули и начали гаснуть, а ступени пошли рябью. — Черт бы ее подрал! Чует неладное… — пробормотал себе под нос Дамон, делая резкий нетерпеливый жест рукой с перстнем, и пожаловался Райнарту, — Иногда я думаю, что она ненавидит меня так же, как и я ее… Теперь ты понимаешь почему я живу не здесь. — Да уж! Но подозреваю, уговорить Дамира вернуться в более спокойное место, будет трудновато, — согласился герой, — Вы с ним два сапога пара. Дамон замер и круто развернулся к нему: — Дамир? И что значит вернуться?!! Райнарт выругался. — Так, мальчишка не у тебя?! — С чего бы?!! После первых же фраз объяснений, маг сорвался обратно в тронный зал. Когда Райнарт его догнал, то понял, что опоздал.
Видимо Дамону хватило одного мимолетного взгляда в зеркало и имени для призыва. Райнарт не мог знать, что именно маг увидел, но ясно было, что ничего хорошего ждать не приходилось. Однако мысли его были совсем не о Дамире, а о том, что делать теперь с самим хозяином Башни, сила которого так долго не могла вырваться из сдерживающей ее брони во истину железной воли, а сейчас была полностью выпущена на свободу. Медленным текучим движением Дамон повернулся к распахнутым дверям зала, а вокруг тонкой фигуры неотвратимо сгущался сумрак, наливаясь давящей мощью. В его лице не было ни кровинки: собственно, это уже не было лицом — это была лишь маска для жгучей немыслимой ненависти, смотрящей из беспросветно черных провалов глаз. Перстень на руке плавился и обвивал плоть миниатюрным потоком раскаленной лавы. Вся Башня снизу доверху торжествующе вибрировала, — если бы она была одушевленным существом, то наверняка пустилась бы в пляс от восторга. «Он все-таки сорвался… Перешагнул черту… Сейчас он уйдет, — с отчаянием понял Райнарт, — и все погибнет… Потому что я не знаю как можно остановить ЭТО…» Это — больше не было магом, пару мгновений назад радушно предлагавшего побеседовать в уютной обстановке… Да полно, оставалось ли это вообще еще человеком?! А не просто оболочкой для разрушительной всесокрушающей Силы… Не раздумывая, совершенно рефлекторно, Райнарт тянул из ножен меч, как оказалось убранный преждевременно, — это давалось с огромными усилиями, и даже дышать было трудно, как будто одновременно ударил крепчайший мороз, и тебя окунули в пламя. |
