– Понятно. Значит, Кирилл Поросюк… А что, если наши люди попросят его голову как часть сделки?

– Я своих людей не выдаю – а он теперь, увы, мой человек, хотя я, конечно, не в восторге от него. Но что поделаешь… Он нам уже очень многое рассказал – и готов нам всячески помочь. А теперь, когда на шахматной доске появились еще и русские, его помощь может оказаться неоценимой.

Ладно, ваше превосходительство, у меня, увы, довольно мало времени, так что я отбываю по делам. Но хотелось бы, чтобы вы написали письмо своим людям, в котором вы бы рассказали им о том, что вам грозит, и попросили бы, чтобы они или выплатили выкуп, или сделали мне предложение, от которого я, скажем так, не смогу отказаться. Письмо ваше можете написать по-русски – мой новый друг сеньор Поросуко его мне переведет.

Мы уедем завтра, так что письмо должно быть закончено до этого момента. Иначе я скажу моему Хайме, чтобы он вместо него приложил к нашим требованием, например, ваш пальчик. Ну или ухо.

А сейчас позвольте откланяться, ваше превосходительство, как я вам уже сказал, дела.

9. Как много девушек хороших…

Я уселся за письмо. Подумав, написал лишь:

«Начальнику моей охраны. Заклинаю вас, подобно святому Михаилу Меченому, дайте этим людям все, что они просят, ведь они столь же честны, как и заморские друзья сего великого святого, и так же выполнят все, что обещают. Князь».

Намек про меченого Вася поймет, а Поросуко – блин, удачное у него имечко в испанском варианте – определенно нет, ведь Мишка Горбачев в его время был рядовым членом Политбюро и ничего ещё не успел порушить. Мы с Васей примерно одинаково относимся к Горби и всему, что он сотворил. Другими словами, я распрощался с жизнью и дал ребятам понять, чтобы ни в коем случае ничего не давали этим гадам.

Письмо я передал Тепин; она кивнула и вышла с ним, не забыв демонстративно запереть дверь. Минут через пять пришли все четыре девушки. Первым делом меня вновь выпарили в бане, после чего последовал еще один замечательный обед. Затем, конечно, вновь пришлось делать девушек «счастливыми», на этот раз сначала Патли, потом все-таки Тепин – Местли сразу поняла, что произошло вчера ночью, а мне пришлось опять представлять себе на месте надсмотрщицы Лизу – иначе вряд ли бы получилось её удовлетворить. Как бы то ни было, кошки скребли на душе все сильнее.

После этого Местли переговорила с Тепин и сказала:

– Дон Алесео, вам нужно срочно отсюда уходить. Не сегодня – Антонио отлучился, но его люди здесь, а он вечером вернется. Завтра в первой половине дня он планирует уехать, а в среду вернуться ближе к вечеру. Днём уходить опасно – заметят. Ночью – ещё опаснее, можно запросто сломать себе шею. Так что если уж идти, то послезавтра на рассвете.

– А что будет с вами, если я вдруг исчезну?

– А вам не все равно, какова будет судьба у четырёх индианок?

– Нет, не всё равно. Вы – дамы. И, несмотря на… в общем, вы очень хорошие женщины. Лучше уж я останусь – моя жизнь никак не перевесит четыре ваших.

– Алесео, нет. Ты нам тоже – и она впервые потупила взор – далеко не безразличен.

– Да нет, тут или-или. Или убьют меня, или вас.

– Алесео, есть и третий вариант. Мы уходим все вместе. Тем более, что без нас ты не сможешь добраться до Санта-Лусии, минуя дорогу.

– Вы уверены?

– Да, уверены. Мы уже это обсудили. Все согласны.

– Даже Тепин?

– Тепин в первую очередь.

Я вздохнул, потом обнял её и сказал:

– Местли, я вам всем очень благодарен. Только где мы сейчас?

– В горах к северу от Санта-Лусии.