— Целый набор?

— Да, ведь одной маски никогда не достаточно.

Луиза посмотрела на множество эмоций и чувств, которые передавали раскрашенные куски картона.

— Их так много. Просто невероятно.

— Их столько же, сколько бывает выражений на человеческом лице, или столько, сколько бывает типов человеческого сердца.

— Но как же кто-нибудь узнает, каковы вы на самом деле?

— Но рано или поздно все маски снимаются, и на свет появляется правда.

— Какая правда? — спросила она. — Ведь для каждого человека она своя.

Он сделал быстрое движение рукой.

— Ты понимаешь. Что-то говорило мне, что так и будет. Конечно, ты права. Я могу только сказать, что, когда лица людей спрятаны, они чувствуют себя более свободными, могут быть самими собой.

— Но тогда они становятся другими, — продолжала настаивать она.

Почему-то для нее этот разговор становился все более и более важным.

— Конечно, — ответил он. — Люди постоянно меняются. Разве ты та же самая, какой была в прошлом году, на прошлой неделе, за день до того, как приехала на Регонду?

— Нет, — медленно сказала она. — Я стала совершенно другой.

Он снял со стены маску с очень длинным носом и прижал ее к своему лицу.

— Карлос, жадный торговец.

Затем он сменил эту маску другой, с более коротким носом и уродливым лицом.

— Пакито, сорвиголова. В Венеции его зовут Пульчинелло.

Следующая маска была широколицей, с приплюснутым носом.

— Доктор Року, который любит изливать потоки псевдонаучных сентенций.

Он снял со стены еще одну маску и прижал ее к лицу так, чтобы смотреть через отверстия для глаз. Эта маска была неожиданно похожа на него самого.

— А у этого персонажа осталось итальянское имя, — сказал он. — Это Арлекин. Он похож на резиновый мячик. Кто бы его ни бросал, он всегда отскакивает обратно. Он хитрый и изобретательный, но не такой умный, каким себя считает, и ошибки всегда приводят его на грань катастрофы. Он носит разноцветный костюм, сшитый из старой одежды его добрых друзей.

— Бедняжка, — сказала она, смеясь. — Ты похож на него?

— Почему ты так считаешь? — быстро спросил он.

— Ты рассказал о нем больше, чем об остальных.

— Да, действительно, так и было. Но в этом-то и дело. Человек может быть сегодня Арлекино, а завтра Карлосом.

— Я не представляю тебя в роли жадного торговца.

— Почему бы и нет! — И тут он вполголоса добавил, говоря скорее самому себе:

— С трубкой и в домашних тапочках.

Увидев ее удивленнее лицо, он быстро сменил тему разговора.

— Хорошо, что ты смеешься. Ты не слишком часто это делаешь.

— С тобой я очень часто смеюсь, — возразила она.

— Но не в другое время. Интересно, почему?

— Ты ведь не знаешь, как я себя веду, когда тебя нет рядом.

— Думаю, знаю. Что-то говорит мне, что ты все принимаешь слишком близко к сердцу. — Он слегка дотронулся до ее руки. — Ты получила солнечный удар, потому что не привыкла проводить много времени на солнце. Да и твой ум и душа тоже не очень привычны к солнечному свету.