|
Правда, не каждый, причисляющий себя к гениям, является таковым, но если выбирать их не по декларациям и не по авансам («знаете ли, у меня родился колоссальный, фантастический замысел!»), а по конкретным делам, причем по делам определенного масштаба, по делам, как говорится, нетленным, — то получаем немалую вероятность попасть именно по тому адресу, который нам нужен.
Должны вам сказать, мы неплохо разбираемся в гениях: специально изучали эту публику, перезнакомились со многими, насмотрелись на всяких. И вывели закономерность: если это действительно гений, не яркая однодневка, не радужный мыльный пузырь, как говорится, гений без дураков, — он прост в обиходе и правдив в суждениях. Он не шаманит; не напускает на себя загадочности, на свои действия тумана. На вопрос, в чем суть работы гения, он отвечает ясно: «В обнаружении истины». «Как это делается?» «Истина всегда на виду. Фокус лишь в том, чтобы ее увидеть; чтобы разглядеть в золушке прекрасную принцессу. * Дальнейшее приближение к сути, материализация ее — дело техники.** Разумеется, все это недешево стоит; усилия приходится прикладывать колоссальные; порой отказываешь себе буквально во всем, отрекаешься от вчерашних неколебимых ценностей: семьи, комфорта, денег, собираешь себя буквально по крохам и бьешь, бьешь в одну точку. ***» «И не жалко?» «Чего?» «Всего остального — чем пришлось пожертвовать.» «Нет, не жалко.» Если в этих расспросах мы не напоминали о Боге — гений о нем не вспоминал. Видать — не было нужды. Если же спрашивали — гений только усмехался и пожимал плечами. Он знал истинный масштаб того, что сотворил; и знал цену, которую заплатил за это свершение; заплатил сам — до последней полушки. •На языке концепции ЭПК видеть сущность — работа критичности. ** Формулировка замысла — работа психомоторики. *** Материализация замысла — работа энергопотенциала. *** Впрочем, один любопытный разговор на эту тему стоит привести. Нашим собеседником оказался знаменитый поэт; кстати — Нобелевский лауреат и человек компетентный. Он сказал, что для него Бог суть некая сверхсила, созидающая чудо. Поэт изобразил это на листе бумаги в виде формулы: Бог = сверхсила — чудо. «Если вы хоть немножко смыслите в математике, — сказал он, недоверчиво поглядывая на нас, — вы должны признать, что в этом уравнении три неизвестных. Первое — Бог. Безусловно, это — материализованная идея, которую мы не понимаем ни в ее замысле, ни в реализации. Мы множество раз от нее отрекались, но снова и снова были вынуждены признать, что она есть. Но в чем ее смысл и в чем ее суть?.. Второе — сверхсила. Видимо, это энергия какого-то особого качества, скажем, позволяющая свободно перемещаться во времени и пространстве, то есть, не просто быть в пространстве и времени (наш удел), но владеть ими. Это можно вообразить; наверняка кто-то с помощью математики уже и доказал, что это возможно, как, скажем четвертое или семнадцатое измерения. Но разве это приблизило нас в понимании сверхсилы хотя бы на шаг? Мы дали ей имя; мы поверили: она есть. Но что она из себя представляет?.. Наконец, третье — чудо. И о нем мы практически ничего не можем сказать. Мы видим: вот оно. Мало того — мы можем им пользоваться: использовать какое-то одно его свойство. Но даже если не одно, если даже десяток, от этого ничего не меняется: ведь мы не знаем ни истинных размеров, ни сущности того, чем пользуемся. И вот вывод. Три неизвестных. В одном уравнении. А уравнение с тремя неизвестными, как вы помните из алгебры, которую изучали в 5-м классе — неразрешимо!» «Какова же мораль?» — спросили мы. |
