В моей голове перемешались мысли и слова.

— Что случилось?

— Увидеть тебя на автограф-сессии было словно получить удар под дых. Будто кто-то встряхнул меня, чтобы я пришел в себя, — он сощурился от яркого солнца. — Потом я поехал в книжный тур. И читал твою книгу почти каждый день.

— Что?

— Я начал считать ее новым священным писанием, — Себастьян невесело усмехнулся. — Звучит безумно, но это так. Она словно любовное письмо. Ежедневное напоминание, кто я и как сильно был любим.

— Любим по-прежнему.

В ответ на это он резко втянул в себя воздух, а потом, понизив голос, добавил:

— Через несколько недель после моего возвращения из Нью-Йорка пришло письмо насчет миссии. Мама запланировала большую вечеринку. К нам домой приехало человек пятьдесят, а остальные смотрели онлайн-трансляцию в Фейсбуке.

— Мне Отем рассказала. Я думал, что она смотрела, поэтому запретил мне рассказывать.

Тяжело сглотнув, Себастьян покачал головой.

— Ничего так и не состоялось. В тот вечер я рассказал родителям о своих сомнениях. То есть, — исправился он, — я вполне уверен, что могу рассказывать людям о церкви, о моем пути и о том, что Отец Небесный ожидает для каждого из нас, — наклонившись и закрыв глаза, Себастьян прижался губами к моей руке. Этот жест невероятно почтительный. — Но я не был уверен, что смогу сделать это согласно их желаниям: вдалеке от тебя и от них и пытаясь стать тем, кем никогда не стану.

— Значит, ты не уедешь?

Не поднимая головы от моей руки, Себастьян покачал головой.

— Еще я бросил УБЯ. Наверное, переведусь в какой-нибудь другой университет.

На этот раз из всех возможных реакций на его слова во мне победила надежда.

— Сюда?

— Посмотрим. Благодаря авансу за будущую книгу у меня есть время поразмыслить. И спокойно оглядеться.

— А что насчет твоих родителей?

— Сейчас у нас полная неразбериха. Мы стараемся снова наладить отношения, но я не понимаю, как они будут выглядеть, — запрокинув голову, он прищурился. — Пока что.

«Я сам подписался на это бремя», — подумал я. И, наверное, поэтому все произошло именно так. Быть может, я это заслужил. Потому что хочу быть хотя бы частично ответственным за то, что покажу ему, насколько сильно возможность жить полной жизнью перевешивает все его потенциальные потери.

— Меня не пугают трудности, которые ждут нас впереди.

— Меня тоже, — улыбнувшись, он провел зубами по моей руке, и от его тихого стона к моему лицу прилила вся кровь.

Я закрыл глаза и, досчитав до десяти, постарался успокоиться. Глубоко вдыхая и медленно выдыхая. Вдыхая и снова выдыхая.

После чего я повалил Себастьяна на спину. Оказавшись сверху, я всматривался в его округленные от удивления глаза цвета сверкающих на солнце озерных вод. Мое сердце колотилось в моей груди и отзывалось в его — словно стучась в дверь и умоляя впустить.

— Ты со мной, — произнес я.

— Я с тобой, — Себастьян инстинктивно оглянулся, не заметил ли кто-нибудь нас, распростертых прямо за зеленой лужайке. Но никто вокруг даже не обратил внимания.

Поэтому он позволил мне себя поцеловать. Всего раз. Впрочем, я постарался, чтобы этот раз был очень хорошим, предложив ему свою нижнюю губу.

— И ты со мной, — сказал он. Я почувствовал, как он обнимает меня за талию и сплетает пальцы в замок.

— Да.

— Конец —

БЛАГОДАРНОСТИ

Ожидать, что у авторов может быть только одна книга, которая навсегда осталась в их сердце, немного несправедливо, но если бы нам всерьез пришлось выбирать, то это была бы «О нем».