Кристина Лорен. О нём
Посвящается Мэтти, потому что без тебя этой книги не было бы. И каждому подростку, которому просто необходимо это услышать: ты идеален. Именно такой, какой есть прямо сейчас. «А любовь — это любовь, любовь, любовь, любовь. Не отмести в сторону и не убить». (Лин Мануэль Миранда)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Окончание зимних каникул очень похоже на стартующий круг почета. Позади семь семестров нашей школьной жизни, и остался только один — символичный — последний. Мне хочется отпраздновать это со среднестатистическим размахом: на несколько бестолковых часов нырнув в кроличью нору Ютуба. К сожалению, этому не бывать. Потому что рядом со мной на кровати лежит Отем и сверлит меня взглядом в ожидании, когда я объяснюсь. Мое расписание составлено не до конца, а занятия начнутся уже через два дня, и лучшие предметы разбирают как горячие пирожки, и вообще — «Это так типично для тебя, Таннер». В общем-то, она не ошибается. Это действительно типично для меня. И мне на ум постоянно приходит метафора, что в наших отношениях она муравей, а я стрекоза. Так было всегда. — Все хорошо. — Все хорошо, — повторяет она и бросает карандаш. — Тебе бы футболку с такой надписью. Отем моя опора, мое убежище, лучшая из лучших — но когда речь заходит об учебе, она становится невероятно дотошной. Я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок. На день рождения Отем в девятом классе — спустя год, как я переехал сюда, и она взяла меня под свое крыло, — я подарил плакат с котенком, прыгающим в ванну с клубками. Плакат по-прежнему висит на том же месте. Котенок, конечно, милый, но в одиннадцатом классе его невинная простота омрачается нелепостью самого факта наличия подобного постера. Поэтому поверх мотивационной фразы «ПОГРУЖАЙСЯ С ГОЛОВОЙ, МАЛЫШ!» я написал то, что предположительно и имел в виду автор: «НЕ БУДЬ СЛАБАКОМ!» Должно быть, с моими правками Отем согласна, раз не сняла плакат. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее. — Почему ты так беспокоишься? Это же мое расписание. — Я не беспокоюсь, — отвечает она, с хрустом уминая крекеры. — Но ты и сам знаешь, как быстро разбирают интересные предметы. И я не хочу, чтобы ты в итоге пошел на оставшуюся органическую химию к Хою, ведь он задает вдвое больше домашки, а это значит, что я буду отрезана от мира. Отчасти это правда. Ходить к Хою на химию значит отрезать ее от остального мира — из нас двоих машина только у меня, и большую часть времени я Отем повсюду вожу. Но на самом деле она терпеть не может, что обычно я дотягиваю до последнего, а потом все равно умудряюсь получить желаемое. Мы с ней хорошо учимся, но каждый по-своему. Оба с отличием прошли АСТ-тест, но если Отем подходила к учебе неугомонной ищейкой, я же был похож на кота, валяющегося на залитом солнцем подоконнике. Если задание мне по силам и представляет интерес, так и быть, я за него возьмусь. — Да, твоя жизнь вне учебы — наш основной приоритет, — я ложусь поудобней и смахиваю с руки крошки от крекеров, на которых лежал. Они оставили еле заметный след на коже, как мелкая галька на пляже. Отем пора перенести свою дотошность на уборку. — Отем, господи. Ты поросенок. Только взгляни на кровать. В ответ она лишь засовывает еще несколько крекеров в рот, насыпав крошек на простыню с изображением Чудо-Женщины. Рыжие волосы Отем собраны в растрепанный пучок, и на ней сейчас все та же пижама со Скуби-Ду, в которой она ходила еще в четырнадцать лет. Она ей по-прежнему впору… в основном. — Если ты когда-нибудь приведешь сюда Эрика, — говорю я, — он будет в ужасе. Эрик — наш друг и один из немногих не мормонов в нашем классе. |
