Руки Леши пробрались под мою кофточку, так что мысли понеслись немного в другом направлении. Чтобы отомстить супругу за потерю мною нити разговора, я принялась осыпать поцелуями шею и массировать плечи Леши.

— Он стоит на частном космодроме, выбрался туда сегодня ночью во время одного из взрывов, когда все правоохранительные органы были заняты. Он смог бы уже улететь, если бы не наше заключение во дворце.

— До этого его не могли выпустить, а теперь нас, — прошептала я в губы мужчины, буквально выпрашивая поцелуй.

В дверь постучали. Я застонала, слезая со своего мужа, который с трудом отпустил меня. Переглянувшись, мы обменялись слабыми улыбками, и пошли в сторону выхода.

Открыв дверь, я замерла, так как на пороге стояла заплаканная Лили. Девочка возвела очи горе, прошептав:

— Сыграем в шахматы?

Я не знала, что ответить, поэтому лишь кивнула, пропуская девочку внутрь. Принцесса пришла со своим набором шахмат, начав раскладывать их на журнальном столике. Леща приподнял в удивлении брови, но я лишь пожала плечами.

— Не хочешь сыграть со мной? Не уверен, что хорошо играю, но кое-что все же умею. Нас с Алисией в детстве учил играть в эту игру её дедушка, — присев рядом с девочкой на диван, улыбнулся муж.

— Вы знакомы с детства?

— Я её носил на руках, когда она родилась, — кивнул Леша, и я усмехнулась.

— Ронял, скажи лучше.

— Всего один раз-то было!

— Конечно, после этого родители тебе не доверяли!

Мы негромко рассмеялись, и принцесса позволила себе улыбнуться. Это была своеобразная победа.

— Спасибо за то, что пытаетесь меня развеселить, — прошептала девочка, и на её глазах вновь выступили слезы. — Рьян всегда хорошо относился ко мне, в отличие от сестер. Они считают меня не от мира сего, часто подтрунивают, а братик… Братик любил меня! Обрабатывал мне коленку заживляющим раствором, когда я упала, носил меня на руках, если я от быстрого бега подвернула лодыжку, и защищал… От сестер защищал! Почему он?..

У ребенка началась истерика. Мы с мужем, не сговариваясь, обняли малышку с двух сторон. Я прижала её к своей груди, гладя по волосам, пока Лили что-то бессвязно шептала, будто в забытье.

— Он был таким хорошим, заботливым. Улыбался мне. Мне никто, кроме вас, не улыбается! Даже маме сейчас нет до меня дела, она все с моими другими сестрами что-то готовят, заботятся о мелкой, — шептала девочка, и я вспомнила, что как-то видела императрицу с грудным ребенком на руках, значит, это и есть та самая седьмая дочь. — Я им не нужна, им и Рьян не нужен… Они его никогда не любили! Всегда только о своих нарядах и разговаривали, а он не был светским человеком…

Я, действительно, заметила некоторую холодность со стороны императорской семьи к младшему Роялу. Он чем-то неуловимо отличался от консерваторов, впрочем, мысль не совсем верная. Я бы сказала, что Рьян больше всех походил на своего отца, а вот вместе они отличались от всей семьи вместе взятой. И последнее заключение убеждает меня в том, что наследник не мог оказаться предателем.

— Мне тоже очень понравился твой брат, — прошептала я, и Лили подняла на меня преданные глаза.

— Правда? Рьян ведь очень хороший!

— Он был хорошим человеком, и, я уверена, братом он был замечательным, — кивнула в ответ я, после чего слезы девочки немного высохли.

Она вновь положила голову на мою грудь, всхлипнув. Леша смотрел обеспокоенно, во мне же проснулся материнский инстинкт, и я посчитала своим долгом успокоить ребенка.

В коридоре раздались громкие голоса. После чего последовал топот.