Лили, бросив на меня взгляд, протиснулась сквозь толпу и прижалась ко мне, расплакавшись. Нас одарили удивленными взглядами, ведь среди дворян наверняка были родственники императорской семьи, а маленькая брошенная девочка подошла к инопланетянке. Выглядело это очень странно, но несмотря ни на что я прижала к себе ребенка, гладя Лили по волосам. Вот так на первый взгляд дружная и большая семья может оказаться рассадником змей. Политика убивает родственные связи.

Я старалась не оглядываться по сторонам, чтобы не привлекать внимание Тени к окружающей обстановке, но как же хотелось увидеть Рьяна в толпе, убедиться, что его никто не поймал. Леша обнимал меня за талию, с сочувствием смотря на Лили. Наследница украдкой поворачивалась к нам, это было заметно по едва колышущемуся капюшону.

Наконец, въехали шаттлы. Их было два. В темноте ночи силуэты угадывались по небольшому освещению — ярким белым фонарям. Люди пришли в движение, освобождая место для спускающегося транспорта. Лили развернулась, прижавшись к моему животу спиной, я положила руки ей на плечи, стараясь поддержать таким простым движением.

Шаттлы опустились рядом с алтарем, у которого стоял жрец. Женщины склонили головы, мужчины присели на одно колено. Перед похоронами мы с мужем просмотрели традиции Куана, чтобы не выглядеть белыми воронами. Водители покинули свой транспорт, и спустя несколько секунд по бокам вспыхнули фитили, поджигающие тела. Мне бы отвести взгляд, но взор был будто прикован к ужасающему зрелищу. В наше время из кремации не делают какого-то шоу, а просто отдают прах по завершению горения. Лили начала рыдать, сестры на неё шикать, хотя сами с трудом удерживали слезы. Девочка вырвалась из моих рук, решив то ли совершить самосожжение, то ли просто постоять около горящих шаттлов.

— Лили, нет! — закричала я, испугавшись за ребенка, и в этот момент её перехватил Изумрудов, который сгреб ребенка в охапку, прижав к себе.

Принцесса долго отбивалась, но в итоге утихла, расплакавшись на рубашку мужа. Леша продолжал стоять с преклоненным коленом и прижимать к себе ребенка, я же озиралась по сторонам, ловя заинтересованные и даже раздраженные взгляды. Она ребенок! Что они от неё хотят?! Признаюсь честно, но мне не было особого дела до смерти императора и императрицы, я их практически не знала, а вот боль ребенка отзывалась во мне ударами о гитарные струны.

Тела догорали. Жрец, человек в белом балахоне, с двумя помощниками подошли к обгоревшим шаттлам, забрав из бокового отделения прах, собранный в две коробки. Я дернулась. Всегда чувствительно переносила смерти и похороны, последние у нас представляли чисто застолье и прощание с ушедшим. Религия изжила своё. Но на этой планете, как и на ряде других, не только верили в бога, но и, кажется, он, действительно, существовал. Это сильно пошатнуло моё мировоззрение, но я не могла не признать магию татуировок.

Мужчины поднялись с колен, я тут же схватила Лили за руку. Народ расступался, давая пройти жрецу, за которым ступали два помощника в таких же белых балахонах с капюшонами. Церемониальный зал, как ни странно, был совершенно неприметен. Квадратное здание с плоской крышей. Внутри было очень светло и просторно, а впереди стоял трон, по обе стороны от которого располагались высокие столы с красными подушками и золотой каймой по краям. На них лежали регалии: кинжал и щит. По стенам здания было множество ящиков, в которых, я уверена, лежал прах. Кладбище. Один из помощников жреца положил одну коробку в свободный выдвинутый ящик, а второй поднес прах императора жрецу. Последний взял сначала щит, осыпав его серо-черными частицами, после чего проделал тоже движение со второй регалией. На первый взгляд ничего не происходило, но вскоре кинжал развернулся в сторону трона (магниты, никак иначе!), а щит встал на ребро.