Вспомнилась газета, где на полстраницы было изображено женское тело, нанизанное на ветку…

«Давай вернёмся» — внёс неожиданное предложение Гобби.

Я отрицательно покачала головой.

Зомби цыкнул, издал свое «Ыыы» и резким почерком написал:

«Риа, тебя к Мёртвым играм не допустят!».

— И вот мне очень интересно почему… — задумчиво протянула я.

А страха не было. Забавно, я до безумия боялась ректора, опасалась того, что начало твориться с Нортом, но вот почему-то совершенно не боялась умереть. Или же за последнее время чётко уверилась, что у них ничего не получится?!

«Давай вернёмся» — повторно написал Гобби.

И тут подоспели ребята с подносом, на котором чисто по-царски на чайнике восседала Салли, подогревая для нас воду, а ещё имелся косо порезанный хлеб, едва ли не кубиками нарезанный сыр, практически настругана до прозрачности ветчина…

— Издеваетесь? — мрачно поинтересовалась я у некромантов.

Нет, правда, они действительно думают, что я поверю в их неспособность нормально продукты порезать? Это с их-то умением обращаться с оружием?

— Почему сразу издеваемся? — Норт присел рядом, приобнял за плечи. — Просто ответственно подошли к делу поднятия твоей самооценки.

То есть издеваются, но тонко и завуалированно!

— И я не умею нарезать ветчину, — Дан сел напротив, широко и нагло улыбнулся. — Мёртвую и живую плоть это ко мне, а вот с ветчиной как-то не задалось, ветчина требует твоих нежных женских пальчиков…

Последняя фраза была протянута с намёком.

Повернулась, посмотрела на Эдвина, просто интересно стало, что он врать будет.

Эдвин пожал плечами и признался:

— Всегда любил крупно нарезанный сыр.

— Правда?! — ни на миг не поверила я. — Он не крупно нарезан, он накромсан кубиками, Эдвин, которые и укусить сложно будет!

Харн загадочно улыбнулся, посмотрел на меня, затем пальцем поманил Салли, и едва та подошла взял хлеб, на него набросал ветчину, из которой сотворили чуть ли не соломку, сверху положил два кубика сыра и вежливо попросил саламандру:

— Расплавь сыр, пожалуйста.

Под моим удивлённым взглядом два кусочка мягко растаяли на ветчине. Снизу вдруг вспыхнул синий огонь, и через миг вкусно запахло поджаренным хлебом. После чего Эдвин водрузил мой завтрак на тарелку передо мной и с нежностью сказал:

— Ешь, вредина.

— Прыгучая, — добавил Дан.

— И жутко воинственная, — усмехнулся Норт.

Обиженно надувшись, напомнила:

— Чай налить забыли.

Должно же было последнее слово остаться за мной.

* * *

Пока завтракали, выяснилось, что дочитать послание Гаэр-аша Норт не успел, а возрождать бумагу из пепла никто из нас не умел, даром что все некроманты. И после обнаружения сего печального факта, мы начали думать, что делать. Точнее думать, как лидер начал Норт, и начал он с банального:

— У кого какие идеи?

«Раааствориииись Гутёнка», — очень тихо, и не очень мелодично вещали за креслом Дана нетопыри.

— Идея первая избавится от певунов, — сходу и предложил Дан.

— Принимается, — согласился Норт.

— Предварительно написав письмо ректору и отправив его с крылатыми, — вставил Эдвин.

— Разумеется, — кивнул Норт.

А я жевала третий по счёту бутерброд, потому что мне очень с плавленым сыром понравилось. И вот я жую, а они на меня смотрят.