|
Но эта бодрость обошлась ему дорого. Вчерашний вечер был для него мучительным испытанием. Никогда раньше он не переживал такого беспокойства и страха. Шурику казалось, что стоит ему хотя бы один раз «провалиться», не выйти в первенькие, как от него ничего не останется. А провал стоял перед ним неумолимый и грозный. Его нельзя было ни обойти, ни перепрыгнуть. Все планы и надежды Шурика рушились и распадались в прах. Какой там комсомол! Конечно, теперь его не примут! А ведь он мог быть первым в классе комсомольцем!.. Да и звеньевым выберут другого. И станет лучший пионерский вожак просто Шуркой Беловым — одним из сорока трех учеников класса.
Пугало и другое. Где-то внутри копошилась мыслишка, от которой Шурика бросало то в жар, то в холод. Когда он не будет звеньевым, что помешает тому же Ромке рассказать ребятам об истории с ножками, о проделке на уроке физкультуры? В порыве отчаяния Шурик чуть не ступил на единственный правильный путь — трудный, но честный. «Район большой, фотолюбителей много, — подумал он, — можно побывать в домах, где не ходили ребята из второго и третьего звена». Но даже в эту критическую минуту привычка взяла верх над добрым намерением. Подниматься по бесконечным лестницам, собирать по граммам «серебряную воду»… Нет, это не выход! Так не догонишь другие звенья. И снова услужливая и изощренная мысль Шурика подсунула ему рецепт на первенство. Он показался ему простым и вполне надежным. Воды в кране — хоть отбавляй, а проявитель стоит не так уж дорого. Раствор сделать не трудно. Правда, в нем не будет серебра, но ведь он смешается в бутыли с проявителем, принесенным другими ребятами!.. — Эх ты! Паникер! — зашипел на себя Шурик и радостно хлопнул ладошкой по лбу. Он не раскрыл пионерам звена свою тайну. — Сегодня вечером Ромка и еще двое приходите ко мне, — сказал он. — Бидончики захватите!.. На следующее утро в кладовую к завхозу явились три пионера из первого звена с бидонами. Завхоз крякнул от удивления, взял у Ромки бидон и начал переливать проявитель в бутыль, но жидкость бежала широкой струей и попадала мимо горлышка. — Петр Захарович! Льется! — воскликнул Ромка. — Жалко! Это ведь серебро, а не вода. Завхоз опустил бидон и проворчал: — И зачем такую неудобную посуду выбрали? То ли дело другие — приходят с бутылочкой. Опрокинул ее — и ни капли мимо не прольется! — Мы с бутылочками не возимся! — гордо ответил Ромка. — У нас масштабы другие! Принесем так принесем! Сразу заметно будет! Продолжая ворчать, завхоз прошел в угол кладовки. Там стояла вторая бутыль с воронкой в горлышке. Туда Петр Захарович и вылил мутную жидкость из всех трех бидонов. В тетради появилась новая запись — «Первое звено — 6», что означало шесть литров. Каждый день пионеры из звена Белова приносили то один, то два бидона. И каждый раз завхоз выливал их содержимое в бутыль с воронкой, а бутылочки и фляжки других звеньев опрокидывал в первую бутыль, что стояла у двери кладовой.
* * * Восьмое марта обрадовало теплой весенней погодой. Ребятам не сиделось за партами. На перемене между пятым и шестым уроками пионеры перетащили обернутые бумагой подставки из мастерской в класс. А когда прозвенел последний звонок, все ринулись вниз — в раздевалку. Через четверть часа школа опустела. Ромка жил на соседней улице. Он примчался домой около трех часов. Отец в эту неделю работал в ночную смену, а мать до четырех часов дежурила в пункте неотложной помощи. Ромка застал отца в кухне и не удивился, увидев на нем голубой мамин передник. Отец еще вчера сказал ему по секрету: — Я завтра сготовлю обед, а ты не задерживайся в школе — лоск в квартире наведешь. |
