Мистер Сноу внимательно посмотрел на него.

— У тебя проблемы дома?

— Да, в общем-то, нет.

— Хочешь поговорить об этом?

— Там не о чем говорить.

Мистер Сноу прикрыл на мгновение глаза и зашел с другой стороны.

— У тебя есть планы насчет колледжа?

— Может быть, городской колледж. Я еще не решил.

— Ну, тебе лучше поторопиться. Если ты не будешь в колледже, тебя могут призвать в армию.

— Я думал, они забирают парней постарше.

— Хочешь попробовать? В последние два года они увеличили призыв до тридцати пяти тысяч в месяц. Это много молодых людей.

— Да, сэр. Я это знаю, — ответил Джон вежливо, но нетерпеливо.

Мистер Сноу отложил журнал в сторону.

— Тебе нравится писать? Потому что, когда ты снисходишь до этого, ты не так уж плох.

— Писать — это ничего. Мне нравится. Не то, чтобы все время, но иногда.

Мистер Сноу изучающе оглядел его.

— Вот что я хочу сделать. Я запишу тебя на независимую учебную программу, только двое, ты и я. Сдашь работу и ты пройдешь. Я гарантирую. Мистер Албертсон может даже разрешить тебе пройти через выпускную церемонию. Мы можем оставить твой диплом незаполненным и позаботиться об этом в конце летней школы, при условии, что ты все не испортишь.

— Что я должен сделать?

— Ну, Джон, это литературный предмет. Ты должен писать, как это ни странно. Если тебе кажутся скучными мои темы, придумай свою.

— Какую?

— Какую хочешь. Можешь выбирать — или пишешь на темы, которые задаю я, или придумывай свои. В конце каждой недели ты приносишь все, что написал, я имею в виду все — неудачные начала, вычеркивания, плохие куски, неправильные идеи. Если хоть раз не принесешь — конец. Договорились?

— Я подумаю над этим.

— Я сделал деловое предложение. Оно действует десять минут.

Мистер Сноу демонстративно посмотрел на часы.

— Ладно, договорились.

Джон подумал, что это может быть интересным. Ему нравился мистер Сноу. Парень был прямым и напористым, и Джон доверял ему.

— Когда я должен начать?

— После того, как закончатся занятия. После этого ты докладываешь мне здесь каждую пятницу, в девять утра.

Джон поднялся на ноги и пошел к выходу. Когда он выходил из комнаты, мистер Сноу сказал:

— На здоровье.

Джон закрыл за собой дверь, но он улыбался.

В пятницу утром Лайонел, Мона и девочки уехали в лимузине в аэропорт. Джон умудрился выглядеть печальным и раскаивающимся. Его отлучили от семейного удовольствия, но он принимает наказание как мужчина. Мона знала, что он притворяется, но это входило в его намерения. Лайонел крепко обнял его, как будто между отцом и сыном была ох-какая привязанность. Потрепал его по плечу:

— Береги себя. У тебя есть все, что нужно?

— Горячая вода не помешала бы.

Лайонел нахмурился.

— Я думал, мы купили тебе новый нагреватель. Я говорил Моне после нашего последнего разговора. Но это было несколько месяцев назад.

— Наверно, она забыла.

Тон Джона был нейтральным, и он смотрел на отца бесхитростным взглядом.

Лайонел бросил раздраженный взгляд на жену и сказал:

— Позвони водопроводчику. У Моны есть телефон, в записной книжке. Скажи, что нам нужен нагреватель для воды на триста литров, и счет пусть выпишут на мое имя. Можешь договориться об установке и сделай это поскорее.

— Спасибо.

Когда лимузин скрылся из вида, Джон почувствовал огромное облегчение.