Я заметила, что его глаза снова блеснули. Я потеряла кота из вида, но Линтон нет. Эд отступил в кусты, откуда осторожно за нами наблюдал. Он подобрался гораздо ближе к Линтону, чем ко мне. Я скорее сдамся, чем позволю Риду обидеть кота. В груди у меня горело. Сердце билось в ушах. Я хотела сказать нет. Я хотела протестовать. Линтон рванулся в кусты и схватил кота. Это было ошибкой. Эд вывернулся и плюнул, зашипел и вонзил в Рида когти. Линтон пытался его удержать, но Эд рванул из его рук, как крутящийся дервиш, и исчез со скоростью выстрела. Рид приложил руку к щеке и посмотрел на пальцы. Они были в крови. Я видела сердитые красные царапины там, где Эд оставил метки своих когтей.

Мне нужен был щит. Что-то между мной и скальпелем. Алюминиевый стул сложился сам собой, превратившись в плоскую рамку. Мы одновременно схватились за него, оба двумя руками. Кусака оставался в руке Линтона, но трудно было маневрировать лезвием, вцепившись в стул. Он отпустил захват, предоставив стул мне. Стул был грубой конструкцией, не предназначенной для того, чтобы служить орудием возмездия. Он уже казался тяжелым. Мои руки горели от его веса.

Линтон хотел полного доступа. Никаких препятствий. Только я и маленькая смертельная рапира, размером не больше его указательного пальца.Я запустила в него стулом, но была слишком усталой, чтобы сделать это с нужной силой. Он отступил на шаг, и стул упал, почти не издав звука. Он бросился, и отпрыгув, я налетела на рабочую скамью. Я схватила садовые ножницы, которые висели на стене гаража. Другие были побольше, но пришлось работать с тем, что было под рукой. Я раздвинула лезвия и щелкнула. Звук получился хороший, и я щелкнула на него еще раз.

Я размахивала ножницами, как бейсбольной битой на тренировке. Лицо Линтона покраснело, а дыхание было хриплым. Звук детской астмы. Я представила его себе толстым неуклюжим ребенком. Белобрысый мясистый мальчишка.Плакса на детской площадке. Я бы поколотила его во втором классе, но тогда девочки такого не делали. Я опустила ножницы, давая рукам отдых. Он бросился. Я отскочила назад, выставив ножницы перед собой. Изо всех сил ударила его по левой руке, надеясь, что он расслабит пальцы. Он попятился и остановился, чтобы перевести дыхание.

В его руке Кусака выглядел, как коготь.

Между нами была разница. Он был сумасшедшим. Я была в ярости. Его мышление было безумным, я же не думала вообще.

Я атаковала. Моей единственной надеждой было измотать его. Он был тяжелее на добрых тридцать килограммов. Я была легче на ногу. Я была проворнее. Я бы никогда не сдалась. Я бы боролась до смерти, если понадобится. Он держал руки на коленях. Он тяжело дышал.

Я двинулась на него, занеся ножницы назад, как бейсбольную биту. Я осознавала риск. Линтон мог быть не таким усталым, как казался. Я могла быть не такой сильной.

Я надвигалась на него, целясь в голову. Его рука поднялась, чтобы защитить лицо. Продолжая движение, я ударила по Кусаке и смотрела, как скальпель улетел в темноту. Когда я взглянула вниз, Линтон лежал на спине. Пальто завернулось под ним, оставив живот незащищенным. Я занесла ножницы над головой, как меч.

Кто-то сказал:

- Кинси, все в порядке. Ты не должна этого делать.

На дорожке стоял Чини. Он даже не вытащил пистолет. Он знал, что я могу это сделать, но верил, что не буду. Анна, бледная и онемевшая, стояла за его спиной. 

ЭПИЛОГ

Окружной прокурор выдвинул против Линтона Рида обвинение в убийстве первой степени Пита Волинского. Обвинения в убийстве по неосторожности также были выдвинуты против Рида за смерть Терренса Дэйса, Чарльза Фармера и Себастьяна Гленна. Прокурор считал, что после смерти первого пациента продолжение Ридом исследований на людях являлось преступной халатностью.