Газеты только и писали, что о их вчерашней шутке. Все цитировали статью Спартака, а светлые волосы Шварцев стали секретом полишинеля.

– На сей раз нужно будет надеть маски, – сказал Франсуа. – «О!», езжай к бульвару Османн. Остановишься, как тогда, на маленькой улочке рядом.

– Ладно, помню, – отозвался Олэн.

– А что там такое? – спросил Шварц-старший.

– Я хочу, чтоб ты сам поглядел на месте. Такая шутка! – рассмеялся Франциск Первый.

Олэн затормозил в переулке, перпендикулярном бульвару, неподалеку от площади Звезды. Он остался за рулем. Шварцы вышли с левой стороны – на проезжую часть, а Франсуа – справа, на тротуар.

Когда он вылезал из машины, плохо закрепленный пистолет выпал и ударился об асфальт. Это был автоматический пистолет. Предохранитель был опущен. Курок взведен. Патрон в стволе. Стоило пистолету коснуться асфальта, как грохнул выстрел.

Пуля снизу вверх прошила живот. Франциск Первый взвыл и упал на колени, обеими руками зажимая рану.

Шварцы с «кольтами» наголо бегом обогнули «фиат».

Олэн тоже вышел из машины, но не смел нагнуться к Франциску Первому. Прохожие оборачивались и смотрели на их странную компанию. В любом случае удивление было слишком сильным, и это на какое-то время гарантировало от мгновенного вмешательства, а следовательно, и от неминуемой катастрофы.

Братья, мигом сообразив, что их могут принять за убийц, спрятали пушки.

– Лезь в машину и заводи мотор, – шепнул старший Олэну.

Франсуа лежал, опираясь на локоть.

– Мои бумаги… все мои бумаги… – пробормотал он.

Волк заботился о безопасности сородичей и их логова. Братья в мгновение ока обыскали его. К месту драмы уже осторожно двигались зеваки.

– Линяйте, ребята… линяйте, – простонал раненый.

Шварцы пожирали его глазами. Они знали, как больно было бы Франциску Первому, если бы они подхватили его с земли и запихнули в «фиат». К тому же оба достаточно явно чувствовали приближение Безносой, чтобы причинять другу ненужную боль.

В знак прощания один коснулся его руки, другой тронул щеку. Франсуа скривил губы в улыбке. Он видел, как Шварцы забрались в «фиат» и машина рванула с места.

Чего он не мог видеть, так это взгляда своего шофера в эти последние минуты. Водитель, который не мог бросить баранку из-за необходимости срочно уехать с места происшествия, вдруг увидел мысленным взором, как на его глазах умирают мужчины, убитые механическим зверем, умирают в одиночку среди груды развороченного металла или на выбитой колесами траве у обочины трассы. «О!», наверное, разревелся бы, если б ему не надо было предельно сосредоточиться на дороге.

Франциск Первый подвернул ногу. Пистолет по-прежнему лежал перед ним на асфальте. Кто-то нагнулся к самому его лицу.

– Отвали… – прохрипел Франсуа.

Он посмотрел на свой девятимиллиметровый «эрсталь». У него не было сил дотянуться до него хотя бы носком ботинка. Окружающие со страхом смотрели на грозное оружие, убившее своего хозяина, того, кто любил его больше всего.

– Глупо, – пробормотал Франсуа, умирая.

Глаза остались сухими, лишь голова чуть склонилась к плечу.

Спартак может начинать статью-некролог – он готов… Родился в Лионе в феврале 1920, отец и мать – неизвестны, и т. д…

Да, готов… И для ада тоже, раз презрел Небо…

– Схорони его так, чтобы не докопались, – приказал Олэну Шварц-старший.

Жечь или топить машину в реке – не стоило.