Он ничего не ответил.

Люк вышел во двор, пнул ногой траву, будто искал что-то. В соседнем дворике малыши, сидя в надувном бассейне, вытаращились на него. Он хотел крикнуть: «Отвернитесь! Чего уставились? Не ваше дело!», но вместо этого отвернулся сам и поплелся со двора вниз по улице. Опять надувные бассейны, опять широко раскрытые любопытные глаза. По тротуару быстро семенил на коротких лапах коренастый чопорный пес, валлийский корги, за ним следовала дама в развевающейся тунике и звала:

— Тулуз! Тулуз!

Жара пульсировала, казалось обжигая все и вся своим дыханием. У Люка взмокло лицо, майка прилипла к спине. То и дело вытирая пот с верхней губы, он шагал мимо колониальных, таких же, как у них, домов; на окне в гостиной, словно в музейной витрине, непременно какой-нибудь предмет: пузатая лампа, фарфоровая лошадь, ваза с торчащими из нее бархотками. (А что же стоит у них на окне гостиной? Он никак не мог вспомнить. Вроде бы плакучий инжир, хотя нет — это было в квартире, которую они снимали года три-четыре тому назад.) На газонах лениво крутились дождевальные вертушки. Приятно было время от времени останавливаться и наблюдать, как земля впитывает радужные, сверкающие на солнце водяные капли.

Навстречу шла озабоченная дама с младенцем в прогулочной коляске, а рядом с ней целая стайка малышей. Чтобы не столкнуться с ними, он перешел на другую сторону, свернул направо и очутился на оживленной Уиллоу-Бау-авеню с ее недорогими аптеками, конторами маклеров по недвижимости, огромными рекламными щитами и заправочными станциями. На перекрестке он помедлил, решая, куда же идти дальше. Одним из минусов постоянных переездов было то, что он так и не научился ориентироваться. У него это чувство словно бы притупилось, и он не понимал, как это некоторые люди умудряются держать в голове подробную карту города, в котором живут.

Мимо промчался междугородный автобус. На ветровом стекле было написано «БАЛТИМОР». Вот бы остановить его! (А разве можно остановить на дороге такой автобус?) Вот бы сесть на него — если бы были деньги на билет, а их у него не было — и уехать в Балтимор, подкатить к ресторану Эзры и невзначай появиться там. «А вот и ты», — скажет Эзра. Ну как же он не захватил с собой деньги! Проехал еще один автобус, на этот раз местный. Потом у перекрестка остановился на желтый свет огромный грузовик. Люк, словно по команде, поднял большой палец. Водитель перегнулся через пустое сиденье в кабине и открыл дверцу.

— Залезай.

На ветровом стекле машины виднелось объявление: ПАССАЖИРОВ НЕ БЕРЕМ. Невероятно. Медленно, точно кто-то подталкивал его сзади, а он упирался, Люк залез в кабину, полную громкой музыки и мужского запаха кожи и пота, от этого сразу стало уютно и спокойно. Он захлопнул дверцу и устроился поудобнее. Водитель, небритый, с резким профилем, прищурился на светофор и спросил:

— Куда едешь, сынок?

— В Балтимор, Мэриленд, — сказал Люк.

— А родители знают?

— Само собой, — ответил Люк.

Водитель бросил на него быстрый взгляд.

— Мои родители… живут в Балтиморе, — сказал Люк.

— Ну, тогда другое дело.

Грузовик тронулся с места. Они миновали торговый центр, где мать Люка покупала продукты. Над улицей раскачивался зеленый указатель с перечнем городов северного направления.

— Так вот, — сказал водитель, поправляя зеркало заднего обзора, — слушай: я могу довезти тебя только до Ричмонда, дальше я сворачиваю на запад.

— Порядок, — сказал Люк.

По правде говоря, он и представить себе не мог, что доберется в такую даль, до Ричмонда.

По радио Билли Суон исполнял песенку «Могу помочь». Водитель скрипучим голосом, фальшивя, тихо подпевал ему.