|
Дженни расплакалась. Они тут же вернулись домой, забыли даже снять с дерева мишень. Дома кровотечение прекратилось — как будто ничего страшного. Перл смазала рану йодом и сама перевязала ее. Однако спустя два дня заметила неладное. Рана воспалилась, поднялась температура. Бек снова уехал, и Перл пришлось идти к врачу одной. Задыхаясь, она торопливо напялила шляпку: успеть бы вернуться домой до прихода детей из школы. В те годы доктор Винсент только начинал практиковать после службы в армии. Она помнила, что у него была тогда густая шевелюра и он еще не носил очки. Он сделал ей укол пенициллина — чудодейственного лекарства, о котором, по его словам, впервые узнал за океаном. По дороге домой она чувствовала себя превосходно, как обычно бывает с пациентами, когда врач берет на себя ответственность за исход болезни. Однако в тот же вечер она слегла. Выступила сыпь, ее стало знобить, перед глазами змеился неясный, подернутый дымкой пейзаж. Коди вызвал «скорую». Когда кризис миновал, все в больнице обращались с ней так сурово, словно случилось это по ее вине.
— Вы чуть не отправились на тот свет, — выговаривала сестра. Но это была глупость. Ни о какой смерти не могло быть и речи — ведь у нее дети. А раз у человека есть дети, он обязан жить. Она закрыла глаза, стараясь не слушать сестру. И вдруг в палате появились два врача, придвинули стулья к ее кровати и стали торжественно разъяснять, что такое для нее пенициллин. Никогда, ни под каким видом она не должна больше принимать это лекарство. И в записной книжке при ней всегда должны быть специальные указания на сей счет. Перл не очень-то вникала в их слова (она обдумывала, как бы уговорить врачей поскорее выписать ее из больницы домой, к детям), но «Это не должно повториться. Второй подобный случай может оказаться для вас смертельным» врезалось ей в память. Поразило ее., Как в сказке, подумала она, волшебный напиток, который может спасти единственный раз в жизни. И вот она прибегла к нему по столь пустячному поводу — какая-то ничтожная ранка от стрелы. Чудес больше не будет! Впоследствии пенициллин стал широко распространенным лекарством, и ее внукам кололи его когда надо и не надо. А она без конца повторяла, как и что с ней случилось, и сокрушенно твердила: «Вы счастливые, а мне, бедняге, теперь приходится остерегаться любой инфекции — вот так. Не дай бог слечь от ангины или воспаления легких». Воспаление легких. В ее ушах стоял гул, и собственный голос словно тонул в потоках воды. Прежде чем заговорить, надо было выждать, пока этот гул немного утихнет. — Доктор Винсент, — позвала она. — Я здесь. Кажется, он все еще держал ее руку. Но пальцы его были уже не такие ледяные. Согрелись, ведь ее рука была горячая, как печка. Она собралась с силами. — Скажите Эзре, что я остаюсь дома. — Но… — попытался возразить он. — Я знаю, что делаю. Доктор промолчал. — Скажите ему, — настойчиво продолжала она, — что у меня ничего страшного. Понимаете? Никаких больниц. Я не выдержу этого. Не выношу, когда через громкоговорители вызывают каких-то незнакомых врачей. Скажите Эзре, что у меня просто легкая простуда. Скажите ему. — Ну что ж… — Доктор Винсент откашлялся, убрал ладонь с ее руки. — Это ваше последнее слово? — Да. Он как будто что-то обдумывал. Потом обратился к Эзре: — Вы слышали, что она говорит? — Да, — ответил Эзра. Видимо, он стоял гораздо ближе, чем ей казалось. — И все-таки я бы рекомендовал вам вызвать брата и сестру. Слова эти пробудили у Перл проблеск интереса. — Но если это так серьезно… — заговорил Эзра. — Посмотрим, как пойдут дела. |
