Служба окончилась, священник сошел с кафедры и остановился возле Коди, чтобы пожать ему, старшему сыну, руку и выразить сочувствие.

— Примите мои соболезнования, — сказал священник, — я понимаю, какая это утрата…

Коди поблагодарил и вместе с Рут зашагал по проходу за священником. За ними следовали Дженни и Джо, а последним шел Эзра. По всем правилам внуки должны были присоединиться к ним, но сделай они это, и на церковных скамьях не осталось бы почти никого.

На улице было холодно, и дышалось легче. Грохот машин приободрил Коди. Он стоял на тротуаре между Дженни и Рут и принимал соболезнования от незнакомых прихожан.

— Прекрасная служба, — тихо говорили они.

— Благодарю вас, — отвечал он.

Коди услышал, как женщина, стоявшая у притвора, сказала Эзре:

— Сочувствую вашему горю.

И тот сердечно ответил:

— Что поделаешь? — хотя он был единственным из троих детей, для кого смерть матери явилась большим ударом. Чем теперь он заполнит свои дни? Он был для Перл глазами. А в последнее время даже руками и ногами. И теперь, когда матери не стало, он будет возвращаться вечером домой и… Что же он будет делать? Чем займется? Коди представилось, как Эзра в одиночестве сидит на диване или, не раздеваясь, лежит на постели, вглядываясь в роящийся над головою мрак.

— Эзра говорил тебе, что после службы мы соберемся у него в ресторане? — спросила Дженни.

Коди с тяжелым вздохом пожал руку какому-то старику и повернулся к Дженни.

— Я так и знал. Так и знал.

В самом деле, разве он не говорил об этом Рут? В машине, по дороге в Балтимор, он сказал: «Господи, наверняка потом устроят сборище. Опять будем мучиться на нескончаемом семейном обеде в Эзрином ресторане». «Думаю, он очень расстроен, — ответила тогда Рут. — Вряд ли ему сейчас до обеда». Это лишний раз доказывало, что она не настолько хорошо знала Эзру, как ей представлялось. Обед он устроит непременно. Дай только повод — свадьба, помолвка или племянник, который успешно закончил учебный год, — и он тут же готов устроить обед в ресторане. Вся семья в сборе! Теплая семейная встреча. Эзра, как всегда, будет потирать руки — есть у него такая мерзкая привычка. Наверняка его повара трудятся сейчас над… как это называется? Поминальным обедом. Коди вздохнул. Но он знал наверняка: придется идти.

Старик, видимо, что-то сказал и ждал от Коди ответа, наклонив к нему свое раскрасневшееся лицо под пышной шапкой серебристых волос, в которых сверкало солнце.

— Благодарю вас, — сказал Коди. И, видно, невпопад: лицо старика разочарованно вытянулось. — Хм-м… — пробормотал Коди.

— Я спросил, — повторил старик, — узнаешь ли ты меня, Коди.

Да, Коди его узнал.

И мог бы узнать пораньше. Были приметы, на которые ему следовало тотчас же обратить внимание: этот веерообразный, все еще густой и волнистый, чуб, ослепительная синева глаз, темно-синий костюм в полоску, придававший владельцу прямо-таки гангстерский вид.

— Да. — Старик победоносно кивнул. — Перед тобой — твой отец, Коди.

— Как ты думаешь, Эзра не забыл поставить для папы прибор? — сказал Коди сестре.

— Что? — рассеянно переспросила она, глядя на Бека.

— В ресторане.