— Ты что делаешь? — спросил он.

Мать пристально посмотрела ему в глаза. Он уселся на стул и стал наблюдать за ней. На матери был домашний халат — самый его нелюбимый: кремовый, с темно-красными пятнами, похожими на мазки кистью, и с треугольными подплечниками, которые отстегивались перед стиркой. Коди часто хотелось украдкой их выбросить. В этом халате с могучими плечами мать выглядела просто устрашающе. На ногах у нее были босоножки и белые носки. Она ходила от бельевой корзины к кровати и стопками раскладывала белье. Отцовского белья не было.

— Когда вернется папа? — спросил он.

— Наверное, скоро. — Мать смотрела куда-то в сторону.

Коди огляделся и впервые заметил, какой у них бедный и убогий дом. На комоде — ни единого флакона духов, ни единой фарфоровой безделушки. На стенах — ни одной картины. Даже на ночных столиках пусто. Но он знал: во всех ящиках в этой комнате белье и одежда разложены с безупречной аккуратностью. Не только рассортированы, но и подобраны по цвету — белый переходил в пастельные, затем и в более темные тона; гребни и головные щетки лежали на своих постоянных местах, перчатки, аккуратно свернутые парами, напоминали ряд сжатых кулаков. Кто же мог вынести такое? Он вздрогнул и выпрямился. Мать подошла и погладила его по голове.

— Господи! — с улыбкой сказала она. — Как же ты вырос!

Он отстранился.

— Ты уже совсем большой, можешь быть мне опорой.

— Но мне всего только четырнадцать, — сказал Коди, соскользнул со стула и вышел из комнаты.

Дверь ванной была закрыта. Он услышал звук льющейся воды. Напевая песенку «Зеленые рукава», Эзра принимал душ. Коди приоткрыл дверь, просунул руку в ванную и до упора отвернул над раковиной кран с горячей водой. Он прошел по всему дому — от кухни до подвала, — открывая все краны с горячей водой. Нельзя сказать, что он делал это с удовольствием.

— Тулл? — спросил незнакомый мужчина.

— Да.

— Это дом семьи Тулл?

— Да.

— Дэррил Питерс, — представился гость, протягивая визитную карточку.

Коди отхлебнул пива и взял карточку. Рассматривая ее, он машинально встряхивал бутылку, чтобы получилось побольше пены. Он был в одних джинсах.

Стоял жаркий августовский день. А в доме было прохладно, и в гостиной царил полумрак, сквозь спущенные шторы пробивался свет полуденного солнца. Мистер Питерс нерешительно заглянул в дом, но остался на веранде со шляпой в руках. Для августовского дня он был одет слишком тепло.

— Та-ак… — Коди толкнул босой ногой затянутую сеткой дверь. Мистер Питерс вошел в прихожую.

— Ваша мама дома? — спросил он.

— Нет, на работе.

— В таком случае ваш… Эзра Тулл — ваш отец?

— Это мой брат.

— Ах вот оно что.

— Он дома.

— В таком случае… — произнес мистер Питерс.

Коди поднялся наверх в комнату Дженни. Сидя на полу, Эзра и Дженни играли в шашки. Эзра, в шортах и дырявой майке, гладил свою кошку Алисию и хмуро смотрел на доску.

— Там внизу тебя спрашивают.

Эзра поднял голову.

— Кто?

Коди пожал плечами.

Эзра поднялся и, прижимая к себе кошку, направился к двери. Коди проводил его до лестницы, облокотился о перила и стал подслушивать.

Эзра вошел в гостиную.

— Вы хотели меня видеть? — услышал Коди его вопрос.

— Эзра Тулл?

— Да.

— В таком случае… наверное, это ошибка?

— Какая ошибка?

— Я из похоронного бюро «Мирные холмы», — сказал мистер Питерс, — мы полагали, что вас интересует приобретение земельного участка для могилы.