|
— Проявляйте смекалку, инициативу, можно даже фантазию. Не забывайте про осторожность — не поручусь, что не засовываю вас в очередное дерьмо. И самое главное, ребята, — он понизил голос, вкладывая в него максимальную доверительность, — пусть вы съездите впустую — это не суть важно. Лично я сомневаюсь, что к прибытию новых хозяев объект минируется или что-то в этом роде… Главное — не засветиться. Вас там нет и быть не может. Россиянам — а тем более военнослужащим — запрещено появляться на объекте, он еще не передан российской стороне, является собственностью Украины. Буду очень рад, если завтра вы снова будете стоять перед мной, докладывая, что все действующие лица живы, имело место недоразумение и паранойя у ряда должностных лиц с небогатым умом и фантазией…
Глубина Калабановской бухты — тридцать метров. Глубина водного канала в центральной штольне — не менее восьми. Уровень канала на семь метров ниже уровня моря — до сих пор остается загадкой, какие инженерные технологии применяли «древние» для создания этого искусственного детища! Небольшая субмарина, при наличии открытых батопортов, может под водой войти в канал, и хрен ее заметишь… В наличии у противника боевых пловцов, сидящих на дне, Глеб сильно сомневался, но мерами предосторожности не пренебрегал. Короткие «перебежки» по дну с осмотром местных достопримечательностей — фонарь на шлеме был выставлен на самый слабый свет. Ни с суши, ни с воды заметить этот свет невозможно. Ласты в комплект в этот день не входили — не так уж сложно плыть в стоячей воде. Он медленно пересекал бухту, стараясь не отрываться от дна. Расчет оказался верен — искусственная насыпь на западной стороне бухты, скользкая бетонная стена с разводами слизи — несколько рывков вправо, и распахнулся черный провал, куда он вплыл с опаской и сразу же прижался к левой стене. Поступательные рывки — 10, 20 метров, он уже внутри. Судя по всему, входной батопорт остался за спиной — мощные задвижные, полые изнутри ворота. Их масса составляла 150 тонн, 20 метров в высоту, 30 в длину, пять метров глубиной. Уникальное устройство по меркам шестидесятых годов. Внутри металлического корпуса батопорта находился второй корпус. В него закачивался сжатый воздух, дверь приподнималась, и глыба металла с помощью специальных двигателей и компрессоров перемещалась в горизонтальном положении, закрывая и открывая вход в подземную часть комплекса. Морские ворота защищали объект не только от чужих, но и от ударной волны разорвавшейся атомной бомбы, выдерживая мощное давление. Сомнительно, что проржавевшую конструкцию новым хозяевам объекта удастся когда-нибудь оживить… Он выключил фонарь, остановился, готовясь набираться терпения. Но прошло минуты две, и в глубине мутных вод, на проторенной Глебом дорожке, кто-то возник. Зарябил огонек, за ним, в небольшом отдалении, — другой. Условный знак — пловец в авангарде через равные промежутки времени закрывал фонарь на лбу. Получалось что-то вроде ленивой аварийной сигнализации. Глеб проделал то же самое — помигал несколько раз, отправился дальше, а пловцы пристроились ему в хвост. Он отсчитал примерно семьдесят метров, подал знак, чтобы дожидались его возвращения, и начал медленно всплывать, погасив предварительно свет… Несколько минут его неподвижная голова возвышалась над водой. Глаза привыкали к темноте. Плотная, звенящая тишина царила в этой части подземного завода. Из ворот, оставшихся за спиной, по каналу распространялся рассеянный лунный свет. Из мрака мертвого мира проявлялась рукотворная река, уходящая в глубь горы — на ней никогда не было течения. Проржавевшие стальные поручни над головой, за ними узкая площадка, тянущаяся вдоль левого берега. Над головой, на высоте примерно десяти метров, — полукруглый свод, уходящий в бесконечность. |
