Геннадий Мамлин. ОбелискДрама в трех действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Девятиклассники: Роман Воробьев Слава Пирогов Игорь Бабец Ольга Скрябина Рая Шмаринова
Миша — пятиклассник, брат Романа. Анна Петровна Никанорова — директор школы. Иван Иванович Званцев — завуч. Чомбе, 30 лет. Федька, 20 лет. Пастухов — гвардии рядовой.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Ольга (брезгливо, оправляя блузку). Целоваться лезет, а от самого винищем разит. Рая (торопливо ест тающее мороженое). Нечего было поощрять. Ольга. Чем же я поощряла? Рая. Танцевать пошла. Это же Федька с трубопрокатного. Бандит. Ольга. То есть как это — бандит? Рая. Ну не совсем еще, вызревает помаленьку. У них там компания. Федька, Чомбе-фарцовщик и еще человек пять — лучше стороной обходить… Лизни. Ольга. Не хочу. Рая. Ну остывай так… Где же мальчишки? Обещали к девяти, а уже десять небось… Слушай, а он что, обниматься лез? Ольга. Фу, Райка, как ты говоришь? Порочная ты. Рая. Какая же я порочная, если ни разу в жизни не целовалась. Нет, правда? Ольга. Ты что, не видела ничего? Рая (отрицательно покачав головой). Меня дружинник за стиль с площадки турнул. Ольга. Ненормальная. С кем это ты? Рая. С Вовкой из вечерней. (Смеется.) Он как увидел, что я от него отцепилась и на стиль перешла, — аж позеленел… Меня выгнали, а его пожалели, велели с рыжей Клавкой дотанцевать… Ты мальчишкам про Федьку ничего не говори. Ольга. Почему? Рая. Самолюбие заест. А где им, девятиклассникам, против шпаны?.. А если бы на Федькином месте Ромка был? Ольга. Во-первых, Ромка себе этого никогда не позволит, а во-вторых, пошлостей не терплю. Рая. Оля, а я одних психов знаю, они в десятом классе поженились, а с первого курса у них дети пошли. На сверхзвуковой живут. Ольга. А по-моему, за такую безответственность надо из комсомола гнать… Вот они, мушкетеры, идут наконец. Игорь (Ольге). Приветик! Ольга. Между прочим, припев в мажоре идет. Игорь. Мы консерваториев не кончали. Мы самоучки, таланту у нас нет. Ольга. Не горюй, прорежется еще. Слава. Зубы прорезаются, дуреха. А с талантом родиться надо, как Моцарт — или как ты. Пошли, что ли? Оттанцуем, и по домам. Я еще тригонометрию не решил. Роман. Правда, мужики. Чего время тянуть? Потопчемся полчаса, и все. Игорь. Еще один любитель изящного. Роман. Видал, какие ботиночки у брата отхватил? Рая. Сила! Роман. Жмут. Слава. Ребята, глядите, десять часов, а в школе свет. Роман. Анна Петровна готовится ко Дню Победы. Игорь. Точно. Завтра в актовом зале речь толканет. Ольга. А я, мальчики, День Победы люблю. Помните, мы пионерами цветы к этому обелиску несли? Торжественно было как! «Героям, павшим в боях за освобождение нашей великой Родины, пионерский салют!» Роман. Фетишизм. Ольга. Что? Роман. Фетишизм, говорю, — памятники обожествлять. Игорь (умильно). Кибер. Щелк — и афоризм. Рая. А у меня отец завтра напьется, это уж как пить дать. Матери на радость фронтовых дружков соберет. Про то, как с комбатом из окружения выходил, расскажет. Дорвется наконец. Я эту историю наизусть знаю, даже из вежливости слушать не могу. Почему это, мальчики, — умный он у меня, добрый, а воспоминания все про войну? Будто, кроме войны, и не было у него ничего. Роман. Самое яркое впечатление. Запоминается на всю жизнь. Игорь. Щелк. |
