Брандт промолчал.

– Мне казалось, – продолжал Лукас, – что я ее ненавижу за тот обман. Я сам себе вдалбливал, но внушение не действовало. В сущности, я понимал, почему она так сделала. Избавиться от того подонка – я имею в виду ее отца – она могла, лишь выйдя замуж. Он ее избивал, а позже начал приставать. Видит Бог, она до смерти боялась, что однажды ночью он придет к ней в комнату и изнасилует. Как можно винить молодую девушку, если она думала, что замужество позволит ей избежать домашнего кошмара?

Мы знали друг друга не один год, мы росли вместе. Когда Энни пришла ко мне и сказала, что беременна, я сделал то, что сделал бы каждый порядочный мужчина. Я знал, что ребенок не мой. Черт побери, я ее даже не трогал!

Лукас сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. Да и Брандту нужно было дать время переварить то, о чем он раньше не слышал, даже будучи его лучшим другом.

– Когда Энни призналась, что солгала мне про беременность, чтобы заставить меня жениться, мы серьезно поссорились. Тогда я сказал ей, что ненавижу ее. И она умирала с мыслью о моей ненависти к ней, потому что после той ссоры я ничего другого ей не говорил.

– Я думаю, она понимала, что ты ее простил. Я помню вас вместе. Я не видел мужчину, ненавидевшего свою жену, я видел заботливого мужа. Возможно, ты не любил ее как женщину, но ты проявлял к ней доброту. Ты любил ее как мать своего ребенка, Лукас. – Брандт положил руку ему на спину и мягко добавил: – Я считаю, Энни понимала тебя, как никто другой.

Лукас распрямился и прокашлялся.

– Ты не хочешь оставить Сайласа Скотта в покое? – отважился спросить Брандт. – Все равно когда-нибудь его поймают и накажут за его подвиги. Почему тебе не сосредоточиться на Меган? Не пора ли подумать о своей будущей жизни, Лукас?

Лукас вздохнул:

– Может, я не смог сказать Энни, что я ее люблю, но я не должен был допустить ее смерти.

– Разве не существует другого способа возместить потерю, кроме мести?

– Ты, вероятно, забываешь, что Сайлас Скотт убил моего сына тоже. Я намерен заставить его заплатить за все.

– Подозреваю, – сказал Брандт со вздохом, – что в своих усилиях перекроить твой ум я преуспел не больше, чем женщина наверху. Я только надеюсь, что рано или поздно ты все равно сдашься.

– Я не сдамся ни перед чем, – ощетинился Лукас. – Я расскажу тебе, как добраться к бандитам, но я не стану провожать тебя в их убежище, – объявил он внезапно. – К чертовой матери вас всех! Я уеду отсюда, прежде чем кто-то попытается меня убедить, что я влюблен в Меган. С первой минуты, как я ее встретил, она не доставила мне ничего, кроме неприятностей.

В дверь постучали. Меган вздрогнула и вытерла рукавом глаза.

– Войдите, – сказала она, садясь в постели и готовя себя к новой встрече с Лукасом.

Но вместо него вошел Брандт Донован.

– Зачем вы пришли? – спросила она удивленно.

– Хотел посмотреть, как вы тут, – ответил он, неторопливо оглядывая затемненную комнату, убранную в чисто женском вкусе, и не упуская ни единой мелочи – от цветастых гардин до кружевного покрывала.

– Нормально, – сказала Меган и притворно чихнула, чтобы слезы были не так заметны.

– В таком случае, – сказал Брандт, неловко переминаясь, – нам действительно нужно идти.

– Куда? – спросила она, будто до сих пор не знала. Брандт встретился с ней взглядом, первый раз с той минуты, как вошел в комнату.