– Не возражаю, – отозвалась Маргарет, слышавшая их разговор. – Придется купить подстилку и миску.

– Мама, правда? Ты согласна? Спасибо, мамочка!

– Только с одним условием. Щенка возьмем летом, когда начнутся школьные каникулы. Потому что сейчас нас целыми днями не бывает дома, и им некому заниматься.

– Хорошо. Значит, следующим летом. Договорились?

– Договорились.

Адам поймал себя на том, что наблюдает за своей семьей как бы со стороны.

– Ты совсем ничего не ешь, – заметила Маргарет.

– Так устал, что есть не хочется.

– Ладно, не заставляй себя. Может, посидишь в кресле в гостиной и послушаешь, как играет Джулия? А позже, глядишь, и аппетит появится.

Адам ушел в гостиную, где задремал в кресле под убаюкивающую мелодию Листа. Очнувшись, он услышал разговор Маргарет и Меган.

– Тебе понравились подарки, которые прислала нам Найна? – спросила Меган.

– Да. Я вообще очень рада, что вы так дружны.

– А как мы можем дружить, если не видимся с ней? Она ведь больше не приедет сюда, да?

– Это зависит только от Найны.

Адаму не хотелось касаться этой болезненной темы. Последние три месяца после демонстративного отъезда Найны он вообще старался не думать о ней. Однако это не получалось. Поначалу Найна и Маргарет еще переписывались. Найна обвинила Маргарет в том, что та сказала ей «непростительные» слова. На что Маргарет ответила, что просто хотела дать совет, поскольку чувствовала, да и сейчас чувствует, что Найна совершает непоправимую ошибку. Разговор о Найне возникал множество раз, да и как же могло быть иначе, если все считали Найну членом семьи. Маргарет деликатно объяснила детям, почему Найна больше не приезжает к ним.

– У меня болит сердце за нее, да и за всех нас, потому что мы скучаем без нее, – сказала Маргарет.

Как-то, оставшись наедине с мужем, Маргарет спросила, почему иногда ей кажется, что он придерживается другого мнения относительно поведения Найны.

– Не знаю. Возможно, я не считаю нужным обсуждать то, что уже свершилось, – ответил Адам, понимая, что лукавит. – В любом случае мы должны меньше говорить об этом в присутствии детей.

– А что делать, если они все время спрашивают? Мы ведь никогда от них ничего не скрывали, и потом, в таком возрасте они уже должны знать, что случается в жизни.

И вот сейчас, полулежа в кресле и прислушиваясь к разговору Маргарет и Меган, Адам подумал: «Разве я могу осуждать Найну, когда сам веду двойную жизнь? Нет, скорее не двойную, а половинчатую, потому что полноценной жизни у меня нет. Когда я с Рэнди, меня тянет домой, а когда я дома, меня тянет к Рэнди…»

– О, ты проснулся, – заметила Маргарет. – Хорошо, что поспал. Может, теперь все-таки поешь? Я могу разогреть суп, или хочешь салат с яичницей?

«Господи, какая же она добрая!» – подумал Адам. Хотя он весь день пил и ел, ему не хотелось обижать жену отказом.

– Я бы съел суп.

– Вот и хорошо. А я составлю тебе компанию.

Адам ел на кухне вкусный суп под любящим взглядом жены и чувствовал себя ничтожеством, грязью под ногами этой святой женщины.

Позже, наверху, Маргарет вышла из ванной в новой красной шифоновой ночной сорочке и остановилась в дверях спальни, ожидая реакции Адама.

– Уж не на танцы ли ты собралась? – пошутил он.

– Тебе нравится?

– Очень.

Маргарет приступила к ежедневному вечернему ритуалу: присела у трюмо и стала расчесывать волосы.