— Вы очень добры, спасибо, — проговорила Янси ему в грудь.

— Вы ведь и вправду испугались? — поддразнил он.

— Боитесь, что вас заподозрят в душевной доброте? — Она почувствовала, что смеется, и вновь стала сама собой, той самой Янси Докинс, какой она и была. Она отступила на шаг, и он выпустил ее. — Я бросила канистру куда-то, — сказала девушка, понимая, что не забудет этих чудесных мгновений, когда он успокаивал ее, прижав к себе. — Нам не найти ее в такой темноте.

— Вы вдруг заговорили о «нас», — ответил Томсон, дав понять, что не собирается ползать в поисках на четвереньках.

— Ну, раз уж вы лучший ум корпорации, то что вы предлагаете мне делать?

— Пойти на ферму и выяснить, не смогут ли они нам помочь.

— Какую ферму?

— Разве вы не видите огни?

— Вы выше ростом.

— Я пойду с вами, — сказал Уэйкфилд. Янси не возражала — хватит бродить одной в кромешной тьме по пустынным дорогам.

До фермы было неблизко, и она безотчетно взялась за его руку, когда они сошли с дороги и брели по щиколотку в грязи. Казалось, босс не имел ничего против. Он и в самом деле вел себя доброжелательно, тихо беседуя с ней по дороге, больше беспокоясь о том, что напугал ее, чем о том, что его день завершается прогулкой по грязи.

Янси он нравился все больше и больше. К тому времени, когда они стучались в дверь фермерского дома, она твердо решила больше ему не лгать.

— Извините, что беспокою вас… — начал Томсон, услышав, что кто-то подошел к двери. Янси воспрянула духом, когда фермер не только дал им бензин, но и настоял на том, чтобы довезти их до машины.

Янси поблагодарила доброго фермера и предоставила Томсону беседовать с ним, пока работник переливал бензин в бак.

Она уже сидела за рулем, когда фермер отъехал; завела мотор и стала ждать, когда Томсон сядет сзади, но, к ее удивлению, он подошел и открыл дверцу со стороны водителя.

— Поведу я, — сказал он.

— Нет, — возразила она. — И закройте дверь — холодно!

Томсон пристально смотрел на нее.

— Мне воспользоваться своим служебным положением или прибегнуть к силе?

— Боитесь, что я завезу вас еще куда-нибудь?

Он молча смотрел на нее. Ей пришло в голову, что в других обстоятельствах он бы рассмеялся. Она вдруг почувствовала угрызения совести. У него был насыщенный событиями день, у нее тоже — они оба устали. Бросив препираться, она вышла и, обогнув машину, села на переднее сиденье.

Они уже были в пути, когда ей вздумалось спросить:

— Я должна была сесть на заднее сиденье?

Томсон не ответил, а обернулся к ней, слегка улыбнулся и снова устремил взор на дорогу. Она чувствовала себя здесь не на месте. Но если бы Томсону не понравилось, что она уселась рядом, он бы не преминул сказать об этом без обиняков.

— Куда вы ездили сегодня? — спросил он ее после продолжительного молчания.

— Куда? — переспросила Янси, оттягивая время и чувствуя, что решение говорить ему только правду снова под угрозой.

— На одометре лишние шестьдесят миль пробега.

— Не иначе как вы записываете, — строго осудила его Янси, понимая, что до нее так и не дошло, что значит быть служащей. Когда же она уяснит, что нельзя дерзить начальству?

— Я не специально, — пояснил Томсон, как показалось ей, вполне вежливо, хотя в ее словах была язвительность.

— Вы запоминаете механически?

— Часто даже не задумываясь, — признался он.