Она прогуливалась по саду, когда за густой стеной вьющихся роз раздался сердитый мужской шепот:

– Астерия уже давно превратилась в унылое нечто на карте мира! Король стремительно стареет и уже не в состоянии удерживать власть. А попытка обмануть драконов только подчеркнула его некомпетентность.

Эти слова заставили Юну остановиться и замереть.

– Непонятно на что он надеялся! – а этот голос Юна узнала, он принадлежал королеве Эоле. – Но здесь не место обсуждать поступки короля.

Торопливые шаги и шорох платья подсказали, что собеседники удалились в сторону дворца. А Юна впервые задумалась: откуда ее жених узнал про обман?

Ее не посвящали в государственные дела, но она точно знала, что алмазные копи перейдут драконам только после свадьбы. Значит ли это, что у князя Эрисхайма в Астерии есть шпион? Или не шпион, а предатель, желающий свергнуть короля?

Она так задумалась над этим, что не заметила Этана, который выпрыгнул, как чертик из табакерки, и в своей обычной манере затолкал ее в темный угол.

– Чего ты тут бродишь вынюхиваешь? – он грозно навис над ней, прижимая к стене садовой беседки.

Юна невольно сжалась, не ощущая привычного всплеска пламени.

Больше всего на свете она боялась темноты и тесных, закрытых помещений. А еще когда вот так загоняют в угол. В такие моменты ей казалось, что она не может дышать, а в легкие вместо воздуха вонзаются околки стекла.

Она не помнила, когда начался этот страх, что стало его толчком. Стоило только подумать об этом – и виски взрывались дикой болью, а все тело начинало ломить, словно сама природа противилась этим воспоминаниям.

Но память порой подбрасывала смутные образы: какое то странное темное место, где все дрожало, тряслось и гремело, а Юна лежала, свернувшись калачиком на чем то холодном, и не могла даже пошевелиться. Что то удерживало ее силой, и эта сила не была человеческой. Возможно, магия, но она не знала чья и какого рода.

Но следующим самым ярким воспоминанием после этого ужаса было лицо отца. Пусть официально они встретились только полгода назад, когда ее представили ко Двору, но Юна готова была поклясться, что он приезжал в приют, когда она была совсем крохой. Она запомнила, как он смотрел на нее. Запомнила его глаза, полные любви и обожания.

Ей тогда было три года, не больше. Возможно, она сама придумала себе эту встречу и взгляд. Но ей до боли хотелось верить, что эта встреча была и что отец ее любит. Она нуждалась в этой любви.

– Пусти, – задыхаясь, Юна попыталась оттолкнуть Этана. – Я просто гуляла!

– Разве у тебя есть время на прогулки, сестричка? – кривясь в ухмылке, принц придавил ее своим телом. Его ладонь нахально легла ей на грудь. – Разве ты не должна сейчас стенать и плакать о своей судьбе? Или уже спишь и видишь, как станешь наложницей дракона? Говорят, у них такой большой…

Хлесткая пощечина оборвала его на полуслове.

Этан отшатнулся. Его глаза затопило неверие, ладонь прикрыла горящую щеку.

– Т ты… ты меня ударила? – произнес он сдавленным тоном.

Юна ахнула, зажимая рот руками.

Она ударила Этана! Подняла руку на кронпринца! Он же наследник трона, неприкосновенный! Все их игры с огнем ничто перед этой пощечиной!

– Прости… Но ты сам…

Лицо принца медленно багровело, что говорило высшей степени бешенства.

Юна оглянулась в поисках путей отступления. Выход из беседки был совсем близко, но путь к нему загораживал Этан.

– Ну все, напросилась! – выплюнул принц, надвигаясь на девушку. – Знаешь, что с тобой будет за нападение на наследника трона? Тебя бросят в темницу! На хлеб и воду! Будут пытать! А потом отсекут голову, как твоему деду!

Юна вжалась в стену, непонимающе переспросив:

– Деду?

– А ты не знала? Твоего деда, графа Кроука казнили как предателя! За то, что тот хотел выкрасть тебя из приюта и вывезти из страны!

– Это… это правда? – она замерла, жадно ловя каждое слово.