Заглохшая машина ехала шустро. Еще бы! Сначала оборотни несли ее на руках по местным кустам, а потом радостной упряжкой неслись по полю. Впереди бежал вожак, а я настойчиво требовала, чтобы он хвостом показывал повороты. Я не знаю, сколько сил у нее под капотом, но перед капотом неслась целая стая в рамках «Извините нас, пожалуйста, мы больше так не будем!».

Я сидела расстроенной. Тортик, который я бережно везла домой сожрала и не подавилась какая-то зубастая морда. Сволочи, даже свечки сожрали. Вот так всегда! Делаешь другим праздник, а сами без праздника. Бельфегор намекнул, что у Дона как бы день рождения, а я хотела сделать ему настоящий праздник. Дни рождения Дон ненавидел. Особенно свои. И отмечать их не собирался.

— Что-то случилось? Ты расстроилась? — спросил Дон, когда мы вошли в дом, а запыхавшиеся оборотни обняли капот моей машины, пытаясь отдышаться и не прикусить языки на плечах.

— Я хотела сделать тебе праздник, — расстроилась я, бросая туфли на пол и вытаскивая ветки из волос. — Поздравить тебя с днем рождения…

— Ангел мой, ты же знаешь, что день рождения — это человеческий праздник. У демонов его не празднуют. Мы как-то не придаем ему особого значения, — усмехнулся Дон. Иногда тараканы любимого, размером с хорошо откормленного барсика, меня огорчали, но я привыкла к тому, что их можно с удовольствием гладить.

— А я тут, значит, готовилась. А оно никому не надо. А у людей, между прочим, принято праздновать дни рождения. И дарить подарки, — расстраивалась я, глядя на порванный пакет, который извлекла из багажника. Я так хотела сделать праздник своими руками!

— Судьба уже подарила мне подарок, ангел мой, — Дон обнял меня, а прижалась к нему, едва ли не плача. — Не плачь.

Внезапно из пакета выпал мой ежедневник, раскрывшись на странице с расписанием свадеб на ближайшие полгода.

Я молча подняла, прижимая к груди и чувствуя, как меня обнимают, а на пол упала маленькая закладочка, которую я старательно прятала, чтобы преподнести в конце нашего маленького праздника. На нас смотрели две розовые полосочки на тесте.

— А это мой главный подарок. — вздохнула я, расстраиваясь еще сильней потому, что придумала такую красивую идею, как рассказать любимому об этом. — Дон! Ты меня пугаешь! Ты обычно молчишь. А сейчас ты делаешь это тихо-тихо.

Я смотрела на него, а потом увидела, как он встает на колени. У меня по щекам потекли слезы, а я прижимала его голову к своему животу. Внезапно на нас упал свет, а я мрачно посмотрела, как на пол шлепается открытка с аистом: «Поздравляем!».

— С Днем Рождения, любимый. — всхлипнула я, заливаясь слезами и чувствуя, как он целует мой живот. Мои руки гладили его по голове, а я умоляла его встать. — Прости, но праздника не получилось. Такого праздника, как я хотела. С шариками и тортиком. А я так хотела сделать маленькие бутербродики со шпротами по маминому рецепту. Эти лохматые разбойники все испортили.

Дон встал и обнял, впиваясь пальцами в мои волосы.

— Никаких больше сценариев и нервов, — сурово заметил Дон, но его голос дрогнул.

— Да! Даю честный обет безбрачия! Никаких больше браков! — поддакнула я, вспоминая сегодняшнее приключение. — Никаких свадеб, поминок и юбилеев! Пусть сами проводят! Надоели!

— Я серьезно, — произнес Дон голосом, после которого уже любая шутка звучит, как угроза.

— И я тоже! А то у меня такое чувство, — шмыгнула носом я, глядя на скульптуру посреди зала. — Что всех посылают на., а они не дослушивают и приходят к нам! Так что мы больше не занимаемся праздниками и свадьбами.