— Быть может, таких нашлось бы больше, чем вы думаете, — сказал Кетхо, — если бы вы им разрешили.

Шевек, не очень внимательно следивший за нитью разговора, уже собирался уходить; это остановило его. Он посмотрел на Кетхо и через несколько секунд спросил:

— Вы хотите сказать, что хотели бы высадиться вместе со мной?

Хейнит ответил так же прямо:

— Да, хотел бы.

— А командир позволит?

— Да. Собственно говоря, в мои обязанности как офицера исследовательского корабля входит разведка и исследование новых планет, когда это возможно. Мы с командиром говорили о такой возможности. Перед отлетом мы обсудили это с нашими послами. По их мнению, не следует обращаться с официальной просьбой, поскольку политика вашего народа — запрещать инопланетянам высадку.

— Гм, — уклончиво сказал Шевек. Он отошел к дальней стене и некоторое время стоял перед картиной; это был хейнский пейзаж, очень простой и утонченный: темная река, текущая в камышах под хмурым небом.

— «Условия Завершения Заселения Анарреса», — сказал он, — не разрешают уррасти высаживаться на Анаррес, за исключением территории Космопорта. Эти условия все еще действуют. Но вы — не уррасти.

— Когда Анаррес заселялся, никаких других народов не знали. Подразумевается, что эти условия имеют в виду всех инопланетян.

— Так решила наша администрация шестьдесят лет назад, когда вы впервые прибыли в эту солнечную систему и пытались говорить с нами. Но я считаю, что это было неправильно. Они просто строили дополнительные стены. — Шевек повернулся и, заложив руки за спину, стоял и смотрел на хейнита.

— Почему вы хотите высадиться, Кетхо?

— Я хочу увидеть Анаррес, — ответил тот. — Я заинтересовался им еще с того, как вы прилетели на Уррас. Это началось, когда я стал читать труды Одо. Они меня очень заинтересовали. Я… — Он замялся, словно смутившись, но продолжал, сдержанно и старательно, как обычно. — Я даже начал заниматься правийским. Пока еще знаю мало.

— Значит, это — ваше собственное желание, ваша собственная инициатива?

— Абсолютно.

— И вы понимаете, что это может быть опасно?

— Да.

— На Анарресе сейчас все… немного разболталось. Как раз об этом мне и рассказали по радио мои друзья. Мы с самого начала для того все это и затеяли — наш Синдикат, эту мою поездку — чтобы встряхнуть все, расшевелить, сломать некоторые обычаи, заставить людей задавать вопросы. Чтобы они стали вести себя, как анархисты! Все это происходило, пока меня не было. Так что, понимаете, никто точно не знает, что может случиться в любой момент. А если вместе со мной высадитесь вы, все пойдет вразнос еще больше. Я не могу перегибать палку. Я не могу взять вас с собой как официального представителя какого-то инопланетного Правительства. На Анарресе это не годится.

— Я это понимаю.

— Как только вы окажетесь там, как только вы вместе со мной пройдете сквозь стену, вы — как я это понимаю — станете одним из нас. Мы будем нести ответственность перед вами, а вы — перед нами; вы станете одним из анаррести, с таким же правом выбора, как и у всех остальных. Но это — небезопасный выбор. Свобода никогда не бывает особенно безопасной.

Шевек оглядел спокойную, аккуратную комнату с ее простой и тонкой аппаратурой и снова перевел взгляд на Кетхо.

— Вам часто будет очень одиноко, — сказал он.

— Мой народ очень стар, — ответил Кетхо.