— Вот и хорошо. — Квентин недоуменно на меня смотрел, и я отвернулась, чтобы он меня не отвлекал. — Она рассказала тебе, зачем я уехала во Фримонт?

— Нет. Полагаю, эта честь оставлена тебе. Я, впрочем, надеюсь, что ты доставляешь моей коллеге все те хлопоты, которые в остальное время приберегаешь для меня.

Ох, дуб и ясень. Вот этого-то я надеялась не услышать. Стараясь говорить легким тоном, я сказала:

— Под коллегой ты имеешь в виду Барбару Линч, местную королеву кошек?

— И никого другого. — В голосе больше не слышалось угрозы, только веселье. — Она не должна знать, что ты предпочла позвонить мне, а не обратиться к ней. Мы с ней в не слишком хороших отношениях. Зря эта глупышка вообще заняла трон. С ее-то тонкой чувствительностью, зачем ей…

— Тибальт, она мертва.

Молчание.

— Она умерла в прошлом месяце.

На этот раз голос у него был низкий и резкий, почти что рык:

— Как?

— Мы не знаем. В этом-то и проблема. — Я закрыла глаза. — Значит, ты не знал.

— А откуда я мог знать? — в его голосе неприкрыто сквозили горечь и гнев. — Из-за этой суки Риордан у нее была корона без королевства.

А вот эта информация оказалась для меня новой.

— Что ты имеешь в виду, «корона без королевства»?

— В ее владениях нет истинных кейт ши, только наши кошачьи кузены и их подменыши-дети. Остальные давным-давно ушли — как только стало ясно, что Риордан не почитает слово Оберона.

Оберон основал двор кошек, даровал ему независимость от системы остальных дворов и королевств. Они правили сами собой, и никакая иная политическая сила в мире фейри не имела над ними власти. Но всегда находились правители, не желавшие соблюдать старинную декларацию. Они пытались обложить кейт ши пошлинами, свергнуть или нанять для своих внутренних разборок. В том, что Риордан тоже из таких, ничего удивительного не было. И все-таки…

— Ты ведь можешь разговаривать с моими кошками.

— Твои кошки — мои подданные, и подчиняются моим законам. А кошки двора Барбары — нет. Они не могли дозваться до меня.

— А куда подались все остальные кейт ши?

— Часть в мои владения, часть в другие. Но Барбара осталась — упрямилась до самого конца. — В голосе Тибальта прозвучало еще больше горечи. — Мне кажется, ей нравилось это извращение — преклонить колена перед дочерью Титании.

— Больше она никому не кланяется, — вздохнув, сказала я. — Извини, что тебе пришлось узнать это от меня. И насчет «кис-кис» тоже извини. Мне просто показалось, что так будет лучше всего…

— Погоди. Она умерла во Фримонте, и ты не знаешь, кто ее убил.

— Да.

— И ты все еще там.

— Да.

— Ты в опасности?

Несколько мгновений мне очень хотелось соврать. Потуже стянув на себе его куртку, я сказала:

— Здесь умирают люди. Сильвестр отправляет посыльного, чтобы забрать Квентина, но я останусь, пока не выясню, что происходит. Я не могу их бросить.

И снова молчание.