Я пошла обратно в зал, где мы впервые встретились с персоналом Эй-Эль-Эйч. Кондиционеры были выключены, освещение тусклое. Мостки наверху казались размытыми пятнами. Все вместе это выглядело как типичное место, посещаемое безмозглыми блондинками в дешевых фильмах ужасов — учитывая количество трупов, которое мы здесь нашли, совсем не плохое сравнение. К счастью, у меня никогда не возникает желания бродить по глухим переулкам в нижнем белье. Стараясь громко не топать, я вошла в лабиринт.

Я не умею двигаться так же бесшумно, как моя мать, — еще одно следствие примеси смертной крови — но годы практики научили меня кое-каким приемчикам, помогающим не шуметь. Как только глаза привыкли к полутьме, я перестала обращать внимание, куда ставлю ноги, и сконцентрировалась на слухе.

По левую руку из лабиринта доносился слабый звук. Клавиши компьютера.

Пока я шла на звук туда, где работала Гордан, ряды рабочих ячеек рассказали мне о потерях Эй-Эль-Эйч больше, чем любое личное дело в мире. Столы несли на себе маленькие личные отпечатки: игрушки, фотографии, букетики высушенных или завядших цветов. Я заметила табличку с именем и остановилась. «Барбара Линч». Тот самый офис, который мы не смогли найти.

— Так вот ты где, — выдохнула я.

Стол был завален бумагами, исписанными какими-то сложными вычислениями, а горка бумажных цветов-оригами молчаливо свидетельствовала о том, какой у Барбары был любимый метод снятия стресса. На полке стояли в основном документы по работе, за исключением постера с котенком и надписью «Держись» крупными мультяшными буквами и фотографии улыбающегося светловолосого мужчины, прикрепленных кнопками к стене. Я вытащила кнопки и, перевернув фотографию, прочла надпись на обороте: «Моей дорогой Бэбс. Кошка может смотреть на короля. Могу ли я смотреть на кошку? С любовью, Джон».

Черт бы все побрал. Сдерживая вздох, я положила снимок на стол. Других фотографий не было, и это меня немного удивило: если Барбара с Гордан действительно дружили так давно, как полагал Алекс, можно было бы ожидать, что здесь будут какие-нибудь приметы их отношений — фотография, открытка или еще что-то — но здесь не было ничего, что указывало бы на то, что они вообще встречались вне работы. Я, наморщив лоб, принялась разбирать наваленные на столе бумаги. Практически все они были вполне будничными: заметки по устранению неполадок в последних программных разработках компании, сообщения о сбоях и отчеты об ошибках.

Барбара занимала в отделе не слишком высокое положение, и судить об этом можно было не только по очевидному отсутствию личного кабинета. Исходя из тех служебных записок, содержание которых я смогла понять, она находилась в самом низу корпоративной пищевой цепочки. Стоило чему-то пойти не так, и большая часть шишек валилась на Барбару. Что еще более характерно, шишки эти прилетали от Гордан.

— Может, поссорились чуток, — пробормотала я, переходя к осмотру ящиков. Все, кроме одного, выдвинулись легко, верхний же оказался заперт. Нахмурившись еще больше, я присела на корточки и осмотрела его. Если попрошу, Джен даст ключ, но сначала лучше подумать. Возможно, у Барбары была безупречно разумная причина запирать ящик — например, кто-то постоянно воровал у нее карандаши.

Или же она пыталась что-то спрятать.

Вскрытие дешевых замков — одна из забав, которым мне пришлось выучиться на своей основной работе.