Гавриил Державин. Обитель Добрады
Πалемон Среди плетеныя, шиповыя ограды, Под тенью лип, дубов, Между сирен и розовых кустов Дом благодатныя, неблазныя Добрады[1], Богини всякого добра, Царицы тьмы щедрот, В полугоре стоит и вдаль чрез дол с высот Блестит из мрамора столпами; А перед ними, как сребра С уступами гора, Шумящий водоскат, жемчужными струями Сверкая, сыплется в реку И прогоняет дев задумчивых тоску. Здесь возвышается алтарь творцу вселенной И обелисков ряд несется к небесам Царям, Вождям, Друзьям, Вкруг благовонием вседневно окуренной; А тут пестреются различныя цветы, Для вящей сада красоты В узорчатых грядах, Как будто на коврах, Между извилистых, златых тропин, песчаных, По коим ходит лик небесных валк избранных. На месте сем Добрада в обществе своем, Во сельской простоте, но божеству приличной, Во знойный день, В вечерний час обычной, Под солнцем рощи как кидают длинну тень, И от очей за ним черепокожна чуда[2], Ползуща среди звезд, не зрима ниоткуда, Алеют воды, горы и леса, И в золоте горят багряном небеса; Шум тварей тише становится, И легкий порхает Зефир, Рой насекомых, чуть вдали жужжа, толпится, И клонится к дремоте мир, — Воссевши на скамье муравчатой, дернистой, Богиня воздух черплет чистой И смотрит на свои утучненны стада, Идущи тяжело с мычаньем из долины; Иль зрит средь озера стеклянные равнины, Как тихо тянется за лебедем бразда; Иль слушает, склонясь, преливистые трели, Как из-за рощи к ней Доходят голоса пастушеской свирели; Иль громкой соловей Как торжество своей Любови страстной воспевает, Отрывисто звучит, За громом гром катит, И всю себя внимать природу заставляет; Потом же, утомясь, Свой тише, тише глас Как бы степенно ниспускает И, сладостно стеня, в восторге умолкает. А иногда молву Вкруг слышит по лесам богиня птиц безгнездных[3], Как чад своих любезных, Оне к себе зовут: ay, ay, ау! От скучных стонов сих склоня свою главу, Подчас задумчиво сидит, Молчит; А эхо тож: ау, ау! Бесперерывно повторяет, Добраде сердце раздирает. Она вздыхает, Ток слезный проливает И бывши бедствия и Лизу воспоминает[4], Что в майский светлый, юный день Недавно скрылася во смертну тень, Ее, отца и мать оставивши в печали; Или грустит, Печальный кажет вид, Отсутственну из дали Любезну дочь свою к себе всечасно ждет И заунывну песнь так про себя поет:
Ария Богиней я слыву; Нейдут заботы прочь; Тебя к себе зову, Приди, любезна дочь! Ау, ау, ау!
Весна цветит траву, Зимы исчезла мочь. Тебя к себе зову, Приди, любезна дочь! Ау, ау, ау!
Но чувств как таковых умильных насладится, Объемлет на одре богиню сладкий сон; А Дажь-бог[5], сшед с небес, к ней стражем становится И осеняет звезд щитом. Валкала лик тогда под арфой тихоструйной, Как шепчущий камыш морской или ручей В ветреноватый час, час лунной, Отвсюду ей Во слух гармонию лиет, Дреманье и покой на вежды мглу ведет.
Хор О духи всемирны! Крыле вы эфирны Прострите над ней; Струися, ручей, Дремоты приятной! Душе благодатной, Чистой во всем, Зрися рай сном.
Дафнис Над злачным садом сим Добрады Востока днесь златится дверь: Уж не предвестье ль то отрады? Не возвратится ли к ней дщерь Из дальних, чуждых стран, из области супруга? Не скажешь ли о том что, Палемон, нам ты?
Дафна Я, я скажу: моя подруга, Здесь рвавши на заре цветы На пояс, на венец, и, как их соплетала, Тихонько на ушко, Чтоб не подслушал кто, Мне так шептала: «Сегодня праздник у Добрады, Приехала к ней дочь». — Я вмиг украдкой прочь Убегла от сестер, Чтобы и мне, в ее пример, Украсить мой наряд и в день такой приятный, Толь светлый, милый, благодатный, Усердья моего всех больше показать. Как будут дочь и мать Себя взаимно обнимать И сладку меж собой семейну жизнь вкушать!
Дафнис Как! уж приехала к нам гостья ожиданна? О радость сердцу несказанна! О душ ей преданных восторг! Здорову ли ее принес обратно бог? Цветет ли красота ее, цвела как прежде, И, вечно чтоб с ней жить, быть можем ли в надежде?
Палемон Как на отечество свое она глядит, На мать, на братьев, сестр? В беседах говорит Своим ли языком?
Дафнис Спросила ли о ком? Узнала ли друзей и те места природны, Где развивалися красы порфирородны И улыбалась в ней младенческа душа?
Дафна Все так же хороша. Не разнится ни в чем весенних дней с зарею. С середнею своей и младшею сестрою Приветлива, скромна и ласкова во всем, Всечасно мать лобзает; А мать ее Объемлет, к сердцу прижимает И, на лице явя веселие свое, Разлуку забывает. Природа с них берет другой повсюду вид И вкруг торжественно сияньем все блестит. Там горы, там леса играют, Там рыбы вверх из вод как бы взлетают, Сверкая перьем, чешуей. Повсюду, словом, все восторг являет свой. Прекрасны девы хороводом И пляшут и поют, ее живяся взором.
Ария О как обитель Добрады цветет! Всякой в ней житель Блаженно живет; Счастливо, приятно, Зрит как обратно Прибывшу к ней дщерь. Нам рай здесь теперь!
Πалемон И о житье она своем За тридевять земель, заморском, рассказала Тебе и всем?
Дафна Подробно, все, с начала И даже до конца, Как встречена была от матери, отца Супруга своего, и от всего народа; И как от хоровода Всех тамошних каких-то муз По-тамошнему пет ей был усердный гимн. Я вытвердить его успела наизусть, И языком своим, Коль Дафнис согласится Со мною потрудиться, Всем сердцем порадеть, То можем мы его вдвоем здесь и пропеть.
Дафнис Зачни лишь, Дафна, ты; а я к тебе пристану И вторить стану.
Дуэт Дафна и Дафнис «Вейся, вейся, ветвь цветуща, Блеск златым венцом дающа, Из чужого небосклона Принесенна к нам на лоно, И с сладчайшими плодами Зеленей всегда листами!»
Трио Πалемон, Дафнис и Дафна «Вейся, вейся, ветвь цветуща[6], К небесам главу несуща! И, дни, бурные зимою, Не касайтесь к ней косою!»
Πалемон Когда в чужом ее так славили народе, То стыдно будет нам, Коль в собственном своем отечестве и роде Мы воли не дадим сердцам И, чувств своих к отраде, Сегодня торжества не изъявим Добраде. Поди, о Дафнис! поскорей, И пред алтарь ты к ней Сзови всех пастухов с селениев окружных. Участников ее щедрот, Да в восклицаниях содружных. Пускай и весь народ За здравие Добрады, За всех ее родных Творцу моленье льет И восхищенных чувств своих Являет радость и прохлады.
Молитва народа О боже! зри Мольбы сердечны: С высот простри Дни счастья вечны И всяких зол Избавь Добраду; Царя, престол Прими в ограду И нас храни, Дай светлы дни.
Хор сирот Ты от смерти воскресила И из праха нас взяла, Воспитала, воскормила, Просвещение дала. О Добрада благодатна! Коль жизнь подданных приятна, Где так царствуют цари! Сирых благодарность зри.
Хор девиц Ты наш разум озарила И украсила наш нрав, Всем искусствам научила, Вместо матери нам став. О Добрада благодатна! Коль жизнь подданных приятна, Где так царствуют цари! Дев днесь благодарность зри.
Хор вдов Ты нас дланию покрыла, Даровала нам покой, Жизнь несчастну прекратила Щедрою твоей рукой. О Добрада благодатна! Коль жизнь подданных приятна, Где так царствуют цари! Вдов днесь благодарность зри.
Хор ремесел Ты искусством наделила, Нам познания дала: Прясть и ткать нас научила, Пользу общую ввела. О Добрада благодатна! Коль жизнь подданных приятна, Где так царствуют цари! Муз днесь благодарность зри.
Хор общий Ты нам милости являешь И щедротами даришь; Всех ласкаешь, угощаешь, По достоинствам нас чтишь. О Добрада благодатна! Коль жизнь подданных приятна, Где так царствуют цари! Общу благодарность зри.
Палемон Но зрите, как сия божественна царица Скромна и все добро лишь для добра творит. Хотя сияет всем, как бы небес зарница, — Но взор прозрачная тончица[7] Ее, как легкий облак, тмит, Когда ей аромат с полсвета душ горит.
1808
ПРИМЕЧАНИЯ «Сочинено в П. 1808 г. в мае месяце по случаю ожидания в Павловске имп. Мариею Феодоровною из чужих краев дочери ее в. к. Марьи Павловны» (Объяснения на Сочинения Державина относительно темных мест, в них находящихся, собственных имен, иносказаний и двусмысленных речений, которых подлинная мысль автору токмо известна; также изъяснение картин, при них находящихся, и анекдоты, во время их сотворения случившиеся. — ИРЛИ. Арх. Державина, ф. 91, № 16. (ОД)). |
