|
— Вы открыли его? — Нет, я боялась. Боялась, что, если открою, он никогда не вернется. Боялась навлечь на него беду. Тысячи мыслей пронеслись в голове Нэнси, все ее внимание сосредоточилось на безобидном манильском конверте. — Но что же в нем может быть? — спросила она, размышляя вслух. — Не знаю… Нэнси посмотрела на Майю, но та отвела глаза. — Майя, мы должны узнать. Надо вскрыть его. Антон отсутствует уже более трех месяцев. В конверте может находиться то, что поможет найти его. Майя опять разрыдалась, Нэнси обняла ее и попыталась утешить. — Не плачьте, прошу вас. Мы отыщем его. Обещаю. Я потому и пришла к вам — я уже пытаюсь помочь. Мы должны узнать, что в конверте. Вдруг это наведет нас на его след. Рыдания Майи утихли. Нэнси деликатно попыталась вернуться к теме: — Майя, послушайте меня. Вы должны открыть конверт — ради Антона. Повисла долгая пауза. Наконец Майя заговорила. — Прошу вас, откройте сами. Я не могу. Второго приглашения Нэнси не потребовалось. Она подхватила с дивана конверт, аккуратно вскрыла и вытянула содержимое: сначала письмо в несколько страничек, следом — фотографию и какие-то металлические предметы. Нэнси развернула письмо. Сверху располагались зловещие слова: «Последняя воля и завещание Антона Херцога». С колотящимся сердцем Нэнси пробежала взглядом по страничке. Индийский юрист составил бумагу, а второй юрист из той же фирмы засвидетельствовал подпись Херцога. Письмо было лаконичным и конкретным. Все статуи и антиквариат завещались музею Дели, сбережения на счетах Херцога в Индийском и Американском банках общей суммой в семьдесят тысяч долларов — Майе. Что ж, хоть одна хорошая новость, если со страниц завещаний могут прийти таковые. Далее в письме следовала опись артефактов, которые Херцог хранил у себя в квартире и в офисе. Нэнси мгновенно переключила внимание на фотографию. Она выцвела, уголки загнулись, снимок был черно-белым. Мужчина — высокий, стройный, красивый, лет пятидесяти — стоял на ступенях здания. Он опирался на трость и улыбался. Над входом в здание виднелась вывеска: «Отель „Буэнос-Айрес“». И все. Нэнси перевернула фотографию. На оборотной стороне было написано: «Феликс в день рождения матушки, Б.-А., 1957». Славные денечки в Буэнос-Айресе, подумала Нэнси. Но кто этот Феликс? Она вновь запустила пальцы в конверт. Ордена. Два старых военных ордена. Она достала их и, к своему ужасу, тотчас узнала один и похолодела от страха. Это был Железный крест, особая награда в немецкой армии. Разглядев второй орден, Нэнси совсем потеряла самообладание. Форма его была простой: кинжал, украшенный свастикой — в точности как на мундштуке старинной костяной трубы. Нэнси постаралась взять себя в руки, однако Майя успела уловить ее панику. — Что-то не так? Вы что-то заметили? — Ничего. Простите. — А что в письме? — Завещание Антона. Он позаботился о вас — оставил вам деньги. — Значит, он умер? — Нет, не значит. Мы ничего не знаем. Полагаю, он оформил бумагу как своеобразную страховку. На случай если с ним что-то произойдет. Но это не означает, что его нет в живых. Вы ни в коем случае не должны терять надежду. Она видела, что Майя вот-вот опять разрыдается, и быстро протянула ей фотографию. — Вы знаете этого человека? Майя несколько секунд вглядывалась в снимок. |
