Следующий час они провели в разговоре о поместье. Пили слушал с нескрываемым интересом: наверное, ему важно было узнать мнение о происходящем от человека, не являвшегося членом группы.

В четверть десятого зазвонил телефон. От неожиданного звука звонка Стивенс нервно вздрогнул. Взяв трубку, он услышал:

– Мистер Стивенс, вам звонят из полиции по поводу отпечатков, которые вы приносили. Мы идентифицировали их.

– И что же? – спокойно спросил адвокат, хотя сердце у него вырывалось из груди.

Услышав ответ, он, сразу же почувствовав себя опустошенным, повесил трубку. Но уже через мгновение, взяв себя в руки, подумал о том, что теперь ему действительно ничего не остается, кроме как привести свой план в исполнение. Он начнет с Уолтера Пили. А потом будет то, что повергнет группу в шок. А потом…

Стивенс задумчиво покачал головой. Реакция их, конечно же, будет ужасной.

20

Припарковав машину, Стивенс увидел машину Мистры и еще несколько знакомых машин. Поднявшись вверх по лестнице вслед за Пили, он обратил внимание на то, что весь дом ярко освещен. На звонок в дверь ответила Джико Айне, которая на этот раз была без своих драгоценностей и выглядела как‑то совсем по‑другому. Она молча провела их в гостиную, где уже находилось одиннадцать человек. Стивенс узнал судей Адамса и Портера, Кеавелла, Гранта, Таннахила и Мистру. Две другие женщины и трое мужчин были не знакомы ему.

Вперед с презрительной усмешкой на губах выступил Таннахил, который, не поздоровавшись, холодно осведомился:

– Вы Стивенс? – словно Таннахил не был уверен в этом.

Стивенс, удивленно подняв брови, кивнул и повернулся лицом к собравшимся. Ему не терпелось начать. Он намеренно явился раньше Хаулэнда, чтобы успеть ввести группу в курс дела и даже, может быть, склонить хотя бы часть ее членов на свою сторону.

Стивенс открыл свой дипломат, достал из него бумаги и окинул взглядом присутствующих. Ему хотелось увидеть, где находится ясновидящая: не из‑за опасения, что она прочитает его мысли – план его был слишком сложен, чтобы его можно было разгадать таким образом, он хотел, чтобы женщина поняла, прощупав его сознание, что он только собирается оказать на группу давление, но главная опасность исходит не от него.

Начал он с заявления:

– Моей первейшей заботой, естественно, является служение мистеру Таннахилу.

Уголком глаза Стивенс уловил мрачную улыбку на лице Таннахила, но спокойно продолжил:

– Заканчивая свою службу, я хочу представить доказательства, которые, думаю, убедят присутствующих в том, что мистер Таннахил не виновен в преступлениях, совершенных в последнее время.

Стивенс заметил, что Мистра, сидя в дальнем углу комнаты, пытается поймать его взгляд. Но он продолжал смотреть в сторону мужчин, которые собрались у входной двери.

Стивенс выдвинул обвинение против Пили и серьезно обосновал его. С каждым его словом становилось все более ясно, насколько убедительно прозвучат эти факты в зале суда: тайные поездки в Альмирант, связь с бандой, выплаты огромных сумм денег из кармана Таннахила. Но наиболее убедительным, по утверждению Стивенса, станет тот факт, что после предварительного слушания дела Пили навсегда уйдет со сцены. И его уход окончательно докажет его вину.

Несколько раз во время своего выступления Стивенс смотрел в сторону Пили. Тот сидел, нахмурившись, глядя в пол, и явно нервничал.

В обвинении, выдвинутом Стивенсом, не упоминались ни бессмертные, ни космические корабли, ни атомная война. Прежде всего было важно увязать факты, лежавшие на поверхности. «Ньютон Таннахил был убит, потому что обнаружил, что его обкрадывают на большие суммы денег, – заявил Стивенс, а затем представил такие красноречивые факты, как исчезновение врача и директора похоронного бюро. – Вместо дяди был похоронен племянник.